И тут включилась и захрипела рация.

— Игорь Валентинович, здесь что-то происходит! — забубнил «внутренний» агент. — Группа СОБР и некий майор Челябинцев арестовали Глумберга, его уводят к пожарному выходу — это тот, что рядом со сквером.

Какие же вокруг него идиоты! И после этого он первый кандидат на растерзание?! Игорь Валентинович выскочил из машины, бросился через дорогу. И отпрянул в сторону, едва не попав под колеса — ему навстречу с боковой улочки вылетел автобус с бойцами Управления «В», резко ушел на проспект. С ревом пронесся микроавтобус с ними же. Есть еще один — за сквером. Он бежал по пустынной проезжей части, шлепая по лужам, не замечая, что промокает весь насквозь. Фары слепили глаза — микроавтобус уже оторвался от обочины, летел навстречу, разметая потоки воды. Подполковник яростно замахал руками, заорал страшным голосом:

— Стойте, кретины!!!

Но водитель не разобрался, кто перед ним, вывернул баранку, чтобы не задавить человека, надавил на звуковой сигнал. И промчался мимо, едва не задев Игоря Валентиновича. Тогда тот выхватил пистолет, передернул затвор и, продолжая что-то вопить, стал палить в воздух!

Микроавтобус резко остановился, вынося вперед задние колеса. Из распахнутых дверей выскочили двое, бросились к нему, вскидывая короткие автоматы. Резкий свет ударил в глаза.

— О черт… Товарищ подполковник, вы чего тут буяните? Приказа не слышали?

— Всем назад… — захрипел Неделин. — Идиоты, вас же разводят, как дошколят! Преступники в здании, сейчас выйдут, бегом к пожарному выходу! Сколько вас здесь?

— Четверо, товарищ подполковник… — растерялся боец.

— Достаточно. Бегом, я сказал!

Он задыхался — возраст стал каким-то неподходящим для подобных каруселей. Он бежал из последних сил. Молодые бойцы, клацая затворами, обгоняли его, неслись через сквер на оставленные позиции… и успели в самую тютельку! Откуда взялся этот серый фургон? Он, видимо, был в числе прочих припаркованных машин. А сейчас подъехал задним ходом, не включая фар, к двери пожарного выхода. Парень, первым покинувший здание, распахнул створки кузова, вскарабкался наверх и начал принимать брыкающееся тело, которое подтащили к машине его сообщники. Он схватил его за шиворот, затащил внутрь. Тут-то все и началось!

— Ни с места! — прогремело из кустов, и люди, не успевшие забраться в кузов, заметались по крыльцу, стали вскидывать автоматы!

— В машину!!! — истошно заорал тот, что уже находился в кузове. Но какой-то умник не сориентировался, открыл огонь по кустам. Погубив этим себя и остальных! Бойцы из Управления «В» застрочили дружно, плотно — им потери были не нужны. Пули рвали комбинезоны, вспарывали тела (преступники были без бронежилетов, воевать не планировали). Попадали вразнобой, остались лежать без движения.

— Гони! — прозвучало из кузова. Фургон рванулся с места как ошпаренный, зацепил какой-то джип, вывернув ему бампер, понесся к выезду с парковки. Бойцы выбегали из кустов, стреляли по стеклам, разлетались осколки, машина виляла, как будто водитель был в стельку пьян. Она не останавливалась, и какой-то прыткий боец лишь в последний момент успел выпрыгнуть из-под колес. Крутой вираж — машина вывернула на улочку, а там три шага до проспекта! Бились на поворотах задние дверцы кузова, их болтало, как флагшток на рее.

— В машину! — ревел Неделин. — За ними! И быть на связи!

Сил уже не осталось, он опустился на колено — в самую лужу. Бренча металлом, бойцы бежали к микроавтобусу, влетали в салон. Водитель развернулся, едва не въехав в стену дома, устремился в погоню…

Превозмогая усталость, Неделин поднялся с колена, сделал несколько телефонных звонков. Особенно запоминающимся был последний — когда он, не особо церемонясь, выкладывал генералу Панкратову все, что о нем думает (ничего, спишут на стресс). Пошатываясь, Неделин добрел под проливным дождем до крыльца пожарного выхода, опустился на корточки перед телами. Все трое были мертвы. Еще бы — этим воякам палец покажешь, так они всю руку откусят. Он вынул телефон, зафиксировал вспышку фотокамеры и стал осматривать тела. Первое принадлежало крепкому мужчине с характерно очерченными скулами. Знакомое лицо. На память подполковник госбезопасности не жаловался. Вспомнил о громкой теме, бывшей года полтора назад. Сотрудник ОРБ капитан Гуляев обвинил непосредственное руководство в служебных махинациях. Явился с доказательствами в службу собственной безопасности. Проверка нарушений не выявила. Капитана уволили из органов, завели уголовное дело за «ложный донос». Два года условно без права восстановления на работу в правоохранительную систему… Второе лицо было тоже смутно знакомо. Третье принадлежало молодому парню, он видел его впервые, это был не Россохин. Значит, снова ушли…

Надрывалась сирена — приближалась машина «Скорой помощи». Он встал с земли и, покачиваясь от усталости, побрел через дорогу к брошенной машине. А в «Праздничном зале» продолжала греметь музыка. Выстрелов снаружи там не слышали. А если и слышали, то решили не паниковать раньше времени.

— Ксюха, остановись!!! — молотил Никита в задний борт кузова. — Остановись же, говорю!!!

Машину болтало из стороны в сторону, такими темпами они далеко не уедут. Она опомнилась, дала по тормозам, остановив фургон под виадуком у автовокзала. Машин на дороге было немного, время позднее. Никита забросил «Кипарис» за спину, отправил в свободный полет скрюченное мычащее тело гражданина Глумберга, спрыгнул сам на проезжую часть и, не теряя времени на закрывание створок, припустил к кабине. Запрыгнул на подножку, распахнул дверь и потеснил на пассажирское сиденье плачущую Ксюшу. Захлопнул дверь и надавил на газ.

— Ты живой, о господи… — Она прижалась к его плечу, заревела навзрыд. — Никитушка, их убили… Всех ребят убили… За что?

«За то, что мы преступники, — подумал он. — Самые что ни есть преступники, требующие сурового наказания».

Фургон набирал скорость, пролетел через Южную площадь, посреди которой возвышались опоры так и не построенного мостового перекрытия. Фора была символической. Но машина с сотрудниками Управления «В» притормозила перед ползающим по асфальту заместителем губернатора, спрыгнул один боец, бросился к пострадавшему. А машина помчалась дальше. Мелочь, а приятно, Россохин был рад каждой выигранной секунде. Фургон пронесся мимо пристани, пролетел Речной вокзал — гаишник бросился наперерез, махая палочкой, но Никита почему-то решил не останавливаться. «Светофоры, дайте визу, — напевал он про себя, — едет «Скорая» на вызов…» Большевистский проспект был прямой как стрела, светофоры еще не отключили, он с ужасом смотрел, как какая-то парочка, не видя ничего вокруг из-за своих капюшонов, переходит улицу на зеленый свет. Он надавил на звуковой сигнал, не снижая скорости, и вздохнул с облегчением, когда те с воплями негодования выпрыгнули из-под колес…

— И что теперь? — всхлипнув, спросила Ксюша. — Не уйдем. Это только сейчас за нами едет одна машина… ой, прости, уже две. Скоро подтянутся наряды из Первомайки, перекроют дорогу. Отбегались мы с тобой, Никитушка.