– Разве я выгляжу мрачным?

– Родную мать не проведешь, я всегда вижу тебя насквозь. Тебя явно что-то гнетет…

– Раз уж ты видишь меня насквозь, – усмехнулся он, – то, может быть, сама знаешь ответ?

– Нетрудно догадаться – все твои мысли передо мной как на ладони. Ты полагал, что тебе будет легко отказаться от обещания, данного брату мисс Прим, пока ты не увидел саму мисс Прим. Теперь ты постоянно думаешь о ней.

– Не скрою, в данный момент я действительно думал о мисс Прим, – снова усмехнулся Брэй. – Но это еще не значит, что я думаю о ней постоянно!

– Послушай, – начала герцогиня, – я, конечно, не лезу в твои дела и ничего тебе не навязываю, но чем тебе не нравится эта девочка? По-моему, она и недурна собой, и весьма неглупа, и с чувством собственного достоинства…

– Когда это ты успела сделать такие выводы, мама? Ты и общалась-то с ней всего один раз, да и то от силы пять минут!

– Два раза, – поправила она. – И оба раза все-таки подольше чем пять минут. Впрочем, обычно мне достаточно и пяти минут общения, чтобы составить вполне верное впечатление о характере человека, и он или сразу приковывает мое внимание, или нет. Такого, чтобы кто-либо не раскрывался мне при первой же встрече, не бывает.

– Я это знаю, мама, – согласился Брэй.

– И я полагаю, что мисс Прим вполне годится на роль матери твоего ребенка…

Брэй обратил внимание, что герцогиня сказала не «детей» и даже не «сына» или «дочери», а «ребенка». К тому же в голосе ее светлости совершенно не чувствовалось тепла, любви к этому самому «ребенку». Судя по всему, герцогине было бы вполне достаточно, если бы ее отпрыск вступил в такой же фиктивный брак, какой в свое время заключила она. Брэй невольно поежился от этой мысли.

– Я думаю, – продолжала герцогиня, – тебе пора уже пошевелиться, иначе, не ровен час, кто-нибудь уведет ее у тебя из-под самого носа.

– Что значит «пошевелиться»? Ты считаешь, мама, что я должен заключить помолвку с мисс Прим?

– Да, и как можно скорее!

Брэй, конечно, мог бы снова пойти к мисс Прим и просить ее руки… Но было одно обстоятельство, о котором не знали ни ее светлость, ни принц, ни кто-либо из всех этих великосветских сплетников, а лишь сам Брэй и Луиза: пари, которое он заключил с ней, пари, что однажды она сама попросит его руки…

Однако Брэй знал, что по крайней мере в ближайшее время этого вряд ли можно было ожидать. Луиза никогда не говорила Брэю напрямую, что считает его виновным в смерти своего брата и ненавидит за это, но Брэй чувствовал, что это так и что в глубине души Луиза всегда будет так считать…

– Послушай, мама, – решился спросить он, – можно мне кое о чем тебя спросить? Почему сразу же после моего рождения ты перестала жить с отцом?

Глаза герцогини округлились от удивления: раньше сын никогда не задавал подобных вопросов.

– А какой мне был смысл жить с ним? Да мы с твоим отцом на дух не переносили друг друга! Нас сосватали родители – мы казались им подходящей парой. У него был титул, власть, деньги, у меня – тоже неплохое приданое, и к тому же я была недурна собой.

«Однако настоящей семьи так и не получилось…» – подумал Брэй.

– Значит, любви между вами все-таки не было…

– Любовь? Между твоим отцом и мной? Не смеши меня, мальчик мой! Мы не хотели никаких чувств и не ждали, что между нами когда-нибудь возникнет любовь… – Герцогиня помолчала с минуту. – Я полагаю, именно поэтому ты медлишь с женитьбой на мисс Прим? Ждешь, когда между вами вспыхнет искра любви?

Брэй задумался. Действительно ли он ждал этого? И можно ли назвать то чувство, которое он испытывал к Луизе сейчас, любовью? Брэй не знал ответа на этот вопрос, возможно, потому, что никогда раньше ему не случалось испытывать настоящей любви ни к одной женщине…

Боковым зрением Брэй вдруг заметил входившую в зал миссис Колтраст, а следом за ней мисс Гвен.

Сердце Брэя невольно забилось. Сейчас он увидит Луизу… Однако ее нигде не было видно. Брэй рассеянно глядел на миссис Колтраст и Гвен, снимавших свои плащи и отдающих их лакею. Где же Луиза?

Герцогиня продолжала что-то говорить, и Брэй машинально отвечал ей, но все его мысли сейчас были заняты одним вопросом: где же Луиза? Почему не пришла? Он должен это выяснить!

– Так я права или нет? – спросила герцогиня.

– В чем права? – переспросил Брэй рассеянно.

– Ты ждешь, когда у тебя возникнет любовь к мисс Прим, и только тогда попросишь ее руки?

– Ты веришь в любовь, мама? – попробовал все свести к шутке Брэй.

– Сама не знаю… – задумчиво проговорила она. – Я во всяком случае любви в жизни не нашла…

– А ты хотя бы ее искала?

На мгновение глаза ее светлости словно подернулись пеленой или Брэю это только показалось?

– Не помню уже… – прошептала она. – Если это когда-то и было, то так давно, словно и не со мной…

Брэй вдруг вспомнил о принце и о пресловутой коллекции скульптур.

– Послушай, мама, – недовольно произнес он, – может быть, мы с мисс Прим уж как-нибудь сами разберемся, жениться нам или нет?!

– Не жениться на ней ты теперь уже не можешь, – не терпящим возражений тоном отвечала герцогиня. – Ты что, забыл, что поклялся ее брату?

– Попробуй тут забыть! – недобро усмехнулся Брэй. – Забыть не дадут – сто раз напомнят.

– Я понимаю, мой мальчик, – покачала головой герцогиня, – что найти общий язык с мисс Прим тебе будет непросто. Но запомни: только счастье, завоеванное усилием, настоящее… А теперь я, пожалуй, поеду домой. Желаю приятно провести остаток вечера!

Брэй рассеянно смотрел вслед удаляющейся матери. Как обычно, ни поцелуя на прощание, ни даже формального объятия… Впрочем, это и не удивительно: между ними никогда не было ни любви, ни духовной близости – разве что взаимное уважение.

Внезапно Брэю пришло на ум, что за всю свою жизнь он ни разу не видел мать плачущей. Возможно, когда-нибудь герцогиня и плакала или даже рыдала, но при сыне – никогда. С Луизой, например, Брэй был знаком всего пару месяцев, но уже два раза видел слезы в ее глазах: когда она обвинила Брэя в том, что он нарочно прятал от нее Сайнта, и когда они стояли на том месте, где погиб ее брат. И оба раза Брэй был причиной ее слез…

Брэй вдруг ясно понял, что ему сейчас нужно делать. Поставив свой бокал с шампанским на стол, он отправился разыскивать миссис Колтраст. Три раза его останавливали какие-то знакомые, пытаясь завязать с ним разговор, но Брэй всякий раз отвечал: «Извините, спешу!»

Наконец Брэй увидел миссис Колтраст, беседовавшую не с кем иным, как с Харрисоном. Мисс Гвен в этот момент была увлечена разговором с неким молодым итальянским графом, который, судя по всему, был весьма польщен тем, что его собеседница разговаривает по-итальянски.