Вожак выступил на шаг вперед из круга и тут же отступил назад. Ему было страшно, однако он чуял и страх своего противника. Этот запах ни с чем нельзя было спутать, как, например, люди не могли спутать запах корицы или ванили.

И тогда вожак решился. Он снова оскалился, роняя на асфальт прозрачные нити слюны, а затем бросился на Лескова. Острые клыки твари не успели настигнуть свою жертву — кто-то из «костяных» внезапно покинул круг и атаковал своего вожака. Эта была та самая особь, которая оставила следы своих когтей на теле Лескова, а теперь выполняла отчетливо звучащий в сознании приказ хозяина:

«Защищай!»

Именно эта заминка и спасла пятерых заложников. Дмитрий из последних сил попытался отпугнуть «костяных», и неожиданно у него стало получаться. Твари разомкнули круг, но одна из них тут же бросилась на человека, на которого Лесков поначалу не обратил внимания. Он появился откуда-то со стороны шестого тоннеля, облаченный в белый врачебный халат. Его длинные черные волосы были нелепо заколоты грифельным карандашом, как у японской гейши. На шее темнел узор татуировки.

Когда хищник приблизился к нему и попытался было атаковать, Альберт сделал странный жест рукой от Дмитрия на «костяного», и тот завизжал так истошно, словно его резали по живому. Затем бросился прочь и замер за углом ближайшего дома.

— Вайнштейн? — вырвалось у изумленного Дмитрия, когда тот приблизился к нему. Но в тот же миг от того, что Лесков отвлекся, твари снова начали окружать их.

— Мы… О, Господи! Мы сейчас отпугнем их, если ты перестанешь бояться! — взволнованно произнес врач. Сейчас он игнорировал непонимающие взгляды Ивана, Тимура и Алексея, потому что иначе было нельзя. Нельзя больше скрывать свои способности, если от этого зависела чья-то жизнь. И уж тем более его друзей.

— Дим, послушай! Сконцентрируйся именно на их страхе! А я поработаю усилителем. Главное, сам не бойся. Нельзя бояться. Иначе я невольно усилю твой страх, и нас немедленно разорвут.

«Не бойся? Легко сказать!» — в отчаянии подумал Дмитрий. Это со стороны он всегда казался Черным Бароном, который мог внушать свою волю щелчком пальцев. Но на деле никто не знал, сколько усилий требуется, что сдержать собственных демонов.

— Готов? — спросил Альберт, бросив на Дмитрия встревоженный взгляд. Если честно, он и сам не знал, получится ли его задумка. Просто нужно было придать Лескову хоть немного уверенности. И попытаться.

Потерявшие было медный окрас глаза Дмитрия вспыхнули вновь, и следом свой цвет изменили глаза Альберта. Вайнштейн почувствовал энергетику Лескова, слабую и нестабильную после потери крови и пережитого волнения. Он пытался понять ее, запомнить, и для этого даже закрыл глаза, чтобы полностью погрузиться в нее. А затем его самого внезапно захлестнула сильный страх, дикий и первобытный, еще более ужасающий чем тот, который Альберт испытал в лаборатории. Это не был страх, вызванный болью, смертью или хаосом — это был страх перед кем-то настолько могущественным, что невольно хотелось упасть на колени. Именно это чувство мастерски внушали окружающим «шептуны».

В тот же миг до него донеслись испуганные повизгивания «костяных», а, когда он открыл глаза, твари стремительно бросились врассыпную. В одно мгновение улица опустела, и Альберт услышал дрожащий от страха голос Тимура:

— Убежали, суки! Вы видели? Убежали, суки!

— И нам пора, — поспешно выпалил Вайнштейн, все еще пораженный тем, что у них с Дмитрием получилось. И первым поспешил в сторону тоннеля номер шесть.

Тревожная сирена продолжала выть. Дико. Пронзительно. Надрывно. Так кричала павшая Адмиралтейская, убитая горем мать, в одночасье потерявшая сотни своих детей. Ее вопль, подобно хирургическому скальпелю, врывался в самые глубины сердца и безо всяких слов передавал всю глубину утраты.

Адмиралтейская кричала, перепачканная кровью, и беспомощно баюкала в своих ладонях изуродованные тела погибших. Мертвые были повсюду. Они лежали на земле, словно тряпичные куклы, неестественно раскинув руки и вытаращив глаза. Еще недавно эти люди надеялись, что пережив массовое отравление, они смогут начать новую жизнь. Здесь, глубоко под землей, где до них не смогут добраться смертоносные роботы «процветающих». Но «процветающие» нашли новый способ избавиться от выживших…

Словно во сне Альберт, Дмитрий, Иван, Алексей и Тимур пробирались через усеянную трупами площадь. Лесков помнил, как когда-то его приятно поразил этот уютный городок с искусственным голографическим небом, его маленькими домиками, газончиками и фонарями. Теперь же это место напоминало склеп. Если бы сирена сейчас умолкла, ее место немедленно заняла бы гробовая тишина, та, что обычно бродит по кладбищам и усыпальницам.

Дмитрий и его спутники казались здесь чем-то инородным — они все еще смели двигаться, дышать и, главное, бояться за собственную жизнь. По дороге до шестого тоннеля им не встретился ни один живой человек, и понимание того, что они здесь единственные, чье сердце еще бьется, не могло не ужаснуть. Разумеется, после того, как «костяные» разбежались, передвигаться стало безопаснее. Однако ни Дима, ни остальные не чувствовали себя защищенными. Твари попрятались, но ощущение того, что они наблюдают за своими жертвами, по-прежнему не исчезало. Страх перед этими монстрами был настолько велик, что мужчины даже не смели заговорить друг с другом. Они шли следом за Альбертом, все еще не понимая, каким образом до сих пор не погибли. То, что это не было случайным везением или глупым совпадением, понимали все. Что-то произошло после появления Вайнштейна, что-то такое, что заставило этих тварей отступить.

Приближаясь к шестому тоннелю, они заметили, что здесь количество погибших постепенно увеличивалось. То были преимущественно солдаты, которые изо всех сил пытались сдержать нападение «костяных» и помочь гражданским уйти в тоннель. Они гибли один за другим в страшных муках — кто-то, как герой, отвлекая внимание «костяных» на себя, кто-то, как трус, стремясь убежать вместе с остальными. При виде этой «братской могилы» Дмитрий почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Он не относил себя к особо впечатлительным, благо, Бранн Киву выбил из него эту «сентиментальную дурь». Вот только нужно было быть камнем, чтобы спокойно смотреть на истерзанные куски плоти, которые когда-то назывались людьми.

Ближе к тоннелю нашлись и тела двоих «костяных». Они были разодраны в кровь, а панцирные пластины на горле перегрызены. Видимо, эти твари подрались между собой, а, быть может, пригодился тот самый «костяной», которого оставил Альберту Дмитрий.

Наконец впереди выросла стена, на которой поблескивала внушительных размеров круглая металлическая дверь. Чем-то она напомнила Дмитрию вход в банковское хранилище в Швейцарии, где Лесков хранил большую часть своих сбережений. Такая же мощная и пуленепробиваемая. На поверхности двери голубоватым светом светилась сенсорная панель с девятью цифрами.

— Ну вот мы и дома, — произнес Альберт. Он нервно улыбнулся, и, взглянув на Лескова, направился к двери. Не дожидаясь, когда приблизятся остальные, он начал поспешно вводить код. Еще немного, и они будут в безопасности.