– Мир в определённом смысле уже прозрел. Не в Европе пока. Признаки проявления реальности – в Латинской Америке. Это серьёзно – целый континент. Китай, Индия, Южная Африка и другие государства, которые на сегодняшний день не вполне определились.

Часть мирового порядка понимает, что Америка очень опасна. Но это только часть. А в Европе американцы пока держат политический контроль. Политический, не социальный. Социальный контроль они теряют. А политический и, конечно, военный, держат. Позиции НАТО там очень сильны.

Я убеждён: выход из НАТО – это предварительный шаг, чтобы избежать войны. И эта моя платформа набирает очки. Аудитория расширяется, и есть группа депутатов итальянского парламента, которые начинают выступать в этом духе. Я сейчас на это работаю. Хочу, чтобы появилась оппозиция внутри парламента, которая сказала бы: мы хотим быть нейтральными, вне НАТО, как Австрия. Австрийская ситуация в Европе: независимость, суверенность и нейтралитет.

– Вы решили стать членом Изборского клуба. Почему?

– Потому что считаю: Россия сегодня – это фундаментальная опора, чтобы сохранить мир во всём мире. Если Россия выдержит эту атаку для нас всех это будет спасением, без сомнения. Я так говорю не потому что я пророссийский, нет, я – проевропейский. Всё очень просто: я хочу жить. И сказал это в телеэфире: хочу жить. Мой сын и ваши дети должны жить. Для этого нужно избежать войны. Россия – опора сохранения мира фундаментальная, хотя не единственная.

И ещё. Россия и Европа имеют общие интересы. Это объективный факт. Россия – не враг, Россия – союзник всего человечества для выживания. У России есть все ресурсы, чтобы открывать дорогу переходному периоду к иному укладу жизни во всём мире. Для этого 30–40 лет необходимо. Россия нужна Европе. Американцы не могут нас ни защитить, ни давать ресурсы, которых, между прочим, всё меньше и меньше. Порассуждав здраво, взвесив все аргументы, вы и сами можете прийти к выводу, что это так. Но надо расширять аудиторию, чтобы всё это объяснять.

Недавно в городе Парма я выступил в лицее перед 17-18-летними учащимися. Я говорил 3 часа. И эти ребята прекрасно поняли меня. Это не был оптимистический разговор. Я говорил открыто: вам будет трудно. Но я вам всё говорю, чтобы вы могли защититься. Ответная реакция была столь положительной, что я был удивлён. Так что эту молодую публику надо расширять. У них просто нулевая информация. Они tabula rasa. Но они не глупые, они чувствуют ситуацию. Чувствуют, что их отцы были в лучшем положении.

– Думаю, что иностранному туризму в Россию организованно и продуманно препятствует западная сторона. И не только чтобы не было экономической поддержки за счёт туризма. Но чтобы люди, приехав, не увидели, что всё у нас совсем не так, как им рисуют.

– Действительно, если они приедут сюда, найдут совершенно другое положение, чем им рисуют.

– А почему вы считаете, что ключи от мира – в руках России? Почему в России вы видите фундаментальную опору всего мира?

– Бывают моменты, когда народы реагируют как люди. Могут болеть, могут быть психологически в подавленном или приподнятом состоянии… Или почувствовать опасность. Я вижу у русских рефлекс защиты. Это естественно. Они получили один удар за другим. Поскольку идеология «империя добра» была очень сильна, они считали, что все разговоры об опасности войны, агрессии со стороны Запада – это пропаганда Советского Союза. Преобладающая пропаганда, которая выиграла в их душах была такова: всё сказанное во времена Советского Союза было неправильно. И когда Рейган сказал – империя зла, даже русские думали, что их страна действительно была империя зла.

А сейчас, когда нет Советского Союза, на них всё равно нападают. За что? Тогда создаётся чувство опасности. «Нас били, пока мы были опасны. Но сейчас мы не представляем никакой опасности, но нас опять бьют. Почему они против нас?»

В Екатеринбурге я встречался с молодёжью, о чём написал статью, имевшую большой резонанс среди моих читателей в Италии. В этой статье я отметил, что по временам СССР есть определённая ностальгия у миллионов людей. Они потеряли много в духовном смысле, да и по конкретным условиям жизни, в которых они оказались, могли бы быть ностальгически настроенными. Но молодые ребята, с которыми я встречался, ностальгии не испытывают. Одна девушка задала мне прямой вопрос: «Мы родились в новое время, жили все эти годы в обществе, которое не имеет ничего общего с социализмом. Но нас всё равно не любят. Почему?»

Эти молодые духовно воспитаны в западном духе, и вдруг они осознают, что Запад их не любит. Это недоумение русской молодёжи.

Ребята, которые меня пригласили, очень творчески настроены, умны. Я спросил: кто вас финансирует? Они говорят: никто, мы всё делаем самостоятельно. Значит, это новая русская интеллигенция, инициативная, которая уже не размышляет категорией ностальгии, а категорией: в каком мире мы живём? Это вопрос открытый, у них ответа нет пока. Но сломано убеждение, что Америка – империя добра. Потому что они не чувствуют себя виноватыми. Ничего плохого не сделали. «Мы были ваши друзья, а видим, что нас не любят». А это слом старых представлений. Вопрос «почему нас не любят» – это ещё не ответ, но это слом идеи, что там, на Западе, обязательно хорошие. Нет, видимо, не такие уж и хорошие.

…Могут быть не правы в оценке. И если они не любят нас, хотя мы ничего плохого не сделалиу может быть, точно так же не любили СССР, хотя он ничего плохого не сделал.

– Да, именно так. От России сейчас очень многое зависит. Собственно, от неё зависит самое главное – мир.

Газета «Завтра», 5 июня 2014 года

Уверено вперед

Встреча в Милане создаёт впечатление, что Путин хотел показать всем присутствующим, что Россия очень уверенно держится и идёт вперёд. И это не понравилось некоторым присутствующим. Особенно госпоже Меркель. Выражение её лица было откровенно мрачным. И сразу после этого в прессе появились сообщения секретных служб Германии, что они обладают доказательствами, будто Боинг малазийских авиалиний был сбит ополченцами, которые захватили ракетную систему «Бук» у украинской армии.

Данная версия, конечно, на юо% фальшивая. И она неслучайно вдруг возникает именно в этот момент в Германии. Я считаю это реакцией Германии на встречу