Тео нахмурился:

– Ты все время трешь шею. С тобой все в порядке?

Клемми вопросительно взглянула на него: она и не замечала, что делает это.

Тео сел на койке, и ноги его повисли в нескольких дюймах от воды. Он находился на приподнятой стороне баржи, и от падения его удерживал лишь небольшой бортик на кровати, предназначенный для того, чтобы матрас не сдвигался с нее. Он потянулся к Клемми и нежно погладил ее по шее, а она наклонила голову, чтобы ему было удобнее это делать. В том месте, где она растерла кожу, была заметна мелкая красная сыпь.

– Сюда в меня чем-то попал тот дрон. – Она рассмеялась над озабоченностью, отразившейся на его лице. – Это все психосоматика. Не волнуйся.

– А что, если это не так?

Она не поняла и тоже нахмурилась. Тео неохотно убрал ладонь с ее шеи.

– Не так давно я заходил на один кликбейт-сайт…[27]

– О да, надежный источник серьезной журналистики.

Она улеглась на своей койке, подперев голову рукой и лениво изучая его.

– Некоторые параноики утверждают, что правительство шпионит за людьми в СПЕЙСе. Помнишь то приподнятое настроение при вознесении?

– Просто твой мозг вырабатывает дофамин в результате взаимодействия с биокоммуникационным интерфейсом. Проверенный факт.

– Это да, конечно. Но там пишут, что виртуальная инъекция переключает мозг человека в реальном мире на выработку феромонов.

Она напряженно наморщила лоб, но в выражении ее лица он так и не разобрался.

– Так они что, буквально вынюхивали, где я нахожусь?

– В тех материалах, которые я читал, говорилось, что эффект этот длится не очень долго. – Это, похоже, ее не успокоило, но его мысли уже прыгнули дальше, к следующей догадке. – Пчелы! – Сейчас Клемми выглядела еще более сбитой с толку. – Твой отец рассказывал, как они используют пчел для поиска наркотиков. А еще говорил, что сейчас они делают это с помощью сенсоров. А что, если тот слиф впрыснул тебе виртуальный стимулятор?

– Из-за которого от меня воняет в реальном мире? – холодно уточнила она.

– Без сканера это не выявляется. Вспомни: Блондин всегда появлялся в нужный момент. Мы ведь могли быть где угодно в Лондоне. Или за городом. Но нет, он вырулил именно на тот самый переулок, где были мы.

Клемми непроизвольно содрогнулась.

– Господи, Тео… Отслеживание по эмоциям? Это очень серьезная штука, за которой сто процентов стоят власти, Большой Брат. Да я о такой технологии даже не слышала!

– Просто ты не читаешь высококачественные кликбейты, как я.

Но она, конечно, была права. Как раз это и волновало его больше всего. Из возбужденного рассказа Бакстера и Милтона об их схватке с Блондином – безусловно, слегка приукрашенного – так или иначе следовало, что их противник вел себя, как хорошо подготовленный профессиональный боец. Солдат, а не коп. Поэтому он рискнул поделиться своей теорией.

– Итак, это армейская техника.

– Которая очень быстро попала от военных через полицию к организованной преступности. Боже мой!

– Ты сама говорила, что он, вероятно, военный, а не коп. Я не утверждаю, что за всем этим стоит обязательно армия, но в полицейской базе данных нашего Блондина не оказалось, верно? Его медицинский файл был удален. Возможно, они наняли его откуда-то еще?

– Нам нужно было перекрестно пробить его по правительственной базе данных, – невнятно пробормотала она, роняя голову на матрас.

– А ты можешь это сделать?

Она закрыла глаза и кивнула.

– Тео, ты начинаешь по-настоящему меня пугать до чертиков. Это такое наказание за то, что я уронила тебя из окна?

– Это только начало. – Он снова улегся на свою койку и уперся в ее бортик, чтобы не скатываться. – Когда все это закончится, я вызову тебя на рэп-баттл…

– Все, не могу, отключаюсь. Проследи за мной…

Сердце Тео ёкнуло, пропустив удар, когда он протянул руку и их пальцы сплелись. Однако Клемми никак не отреагировала, потому что уже провалилась в глубокий сон.

Тео проснулся первым, чувствуя себя свежим и голодным. Заметив, что уже почти одиннадцать, он разбудил остальных. Не осмеливаясь покинуть свое укрытие на барже при дневном свете, Тео, Клемми и Милтон решили использовать то время, которое у них оставалось, чтобы вознестись в СПЕЙС, тогда как Бакстер остался сидеть на месте, чтобы с несчастным видом играть половинками своего разломанного рига.

Когда они нашли неподалеку от места высадки виртуальную городскую площадь, где можно было спокойно устроиться, Клемми достала ключ доступа из подошвы своей кроссовки «Найк Эйрс». Связав кубик с костюмом своего аватара, она превратила его в часть инвентаря, и поэтому его не обнаружили, когда ее выбросило из виртуальной действительности прошлой ночью. Приборчик просто растворился в машинном коде ее аватара и вновь материализовался, как только она вернулась в СПЕЙС. В мире, где отсутствовала нужда в карманах, на аватаре было сложно спрятать какую-то вещь, хотя в реальности это не составило бы никакого труда.

После активации ключ доступа вовлек их в виртуальную запись, которую Элла похитила с камеры видеонаблюдения. Как и любая игра, она существовала в программной среде СПЕЙСа в виде отдельной замкнутой области, за тем исключением, что их аватары не задействовались, а вместо них в запись, где бы она ни хранилась, вводился аналогичный набор персонажей, возникший из оригиналов, как матрешки.

Тео, Клемми и Милтон стояли на краю круглого зала – того самого, из которого Тео прошлой ночью вылетел в окно головой вперед. Только на этот раз он был полон людей, наблюдавших за происходящим на центральной сцене. Публика казалась очень состоятельной. Красивые ухоженные мужчины носили смокинги, которые мерцали и вспыхивали, но в меру – ровно настолько, чтобы недвусмысленно намекать на благосостояние своих хозяев. Роскошные платья немыслимо прекрасных женщин подчеркивали их потрясающие соблазнительные фигуры, которых в реальном мире встретить просто невозможно. Ставни были распахнуты настежь, и через панорамное окно открывался вид на закат в Ню-Лондоне, от которого захватывало дух. Но троих друзей, как и всех голографических аватаров вокруг них, сейчас интересовал не вид из окна, а исключительно то, что происходило на сцене.

Там с несчастным видом стояла очень красивая и совершенно обнаженная белокурая девушка, почти подросток. Невидимый ведущий проводил аукцион; ставки уже достигли 5000 фунтов и продолжали расти. Тео не замечал, как делались предложения новой цены – никаких легких кивков или вяло приподнятых рук. Вероятно, похотливые стервятники осуществляли это через свои риги.