всё реже, походы в кино прекратились вовсе, а романтические ужины превратились в обычное употребление пищи перед экраном телевизора.

Думаю, это было что-то вроде: «Я тебя уже завоевал, зачем дальше-то стараться?».

А я ведь романтичное и очень тактильное существо, мне хочется сказки не только во время конфетно-букетного периода!

Хотелось открыть рот и сказать, что никакие вторые шансы не помогут ему стереть из моей памяти его предательство, но я не могу этого сделать. Такое ощущение, что кто-то сдавил мне горло цепью, с которой даже дышать удавалось с трудом, не то, что говорить. Я поджала губы, чтобы мой трясущийся от обиды подбородок был не так заметен, и отвернулась. В парке по-прежнему кипела жизнь, но для меня время будто остановилось: на календаре снова восьмое апреля, а я снова стою в спальне сестры и пытаюсь понять, что может заставить любящего тебя человека воткнуть в твою спину тупой нож с зазубринами.

— Привет, милая. — Чужая тяжёлая рука и ощутимый поцелуй в висок возвращают меня в настоящее. — Извини, задержался.

Голос Стаса был весёлым, в то время как глаза оставались холодными и злыми: полагаю, улыбка была для меня, а вот взгляд — для Максима. Последний, кстати, теперь выглядел недовольным, потому что, как и в прошлый раз, барин снова прервал его, а Пожарский ещё не закончил. — Кажется, я уже предупреждал, чтоб ты к ней не приближался.

О, вот это точно была угроза. Понятия не имею, как он нашёл меня, но это не имело значения, если у него получится спровадить Максима и сделать так, чтобы я его действительно больше не видела.

— А это не тебе решать, — упрямиться мой бывший; его взгляд возвращается ко мне и снова становится мягким. — Одно твоё слово, и я смогу изменить нашу жизнь.

Чувствую, как удерживающая мою талию рука барина напряглась и будто онемела — он тоже ждал моего ответа. А я продолжала смотреть на Максима и не могла понять, что нашла в нём тогда, два года назад, и зачем потратила на него столько времени. Видеть его больше не было ни желания, ни сил — наверно, он до конца жизни останется для меня напоминанием о моей наивности, — и я прячу лицо, уткнувшись в плечо Стаса. Он явно понимает всё без слов, потому что его рука расслабляется и успокаивающе гладит меня по спине.

Кстати, надо будет ему чуть позже прочитать лекцию на тему того, как много вольностей он себе позволяет.

Или нет.

— Знаешь, я никогда не думал, что ты предпочтёшь деньги чувствам, — летит мне в спину неожиданное обвинение. — Ты меня вообще любила когда-нибудь?

Вопрос парня неприятной булавкой колет в самое сердце, потому что я его и сама себе задавала, но вины за собой не чувствую, потому что Пожарский — последний человек на земле, который имел право осуждать меня. Не после того, что он сделал. К тому же, я сомневаюсь, что Марина была единственной девушкой, с которой он наставлял мне рога. Кажется, Стас тоже так думает, потому что его кулак неожиданно встречается с глазом Максима. Всё, что я могу — это просто прикрыть рот руками, и обалдевать от того, что он сделал такое из-за меня.

Я впервые видела, чтобы за меня дрались.

К сожалению, двое блюстителей правопорядка, стоявших у входа в парк, тоже это видели, но не оценили, как я: подбежав к нам, они скрутили обоих и повели к стоявшей неподалёку машине с мигалками, оставив меня стоять истуканом.

24

А может, оставить их? Путь сами разбираются, не маленькие мальчики. Этому настырному любителю сестёр будет полезно провести ночь в кутузке, а Стас и сам оттуда выберется через пару часов. Последний, к слову, бросает на меня взгляд, в котором я доходчиво вижу обещание расправы — мол, я тебя поддержал, а где благодарность? — но ведь это не моя вина, что он такой вспыльчивый.

Даже если мне и самой хотелось врезать Максу.

Потоптавшись на дорожке некоторое время, пошла в том же направлении. Всё-таки, Стас за меня заступился, сам бы этот Казанова вряд ли оставил меня в покое — следовательно, нужно хотя бы помочь ему сберечь свою репутацию.

— Я с вами поеду, можно? — состроив мордашку Бэмби, упрашиваю… младшего лейтенанта, если судить по погонам.

«Младший лейтенант, мальчик молодой», — проносятся в голове знакомые строчки, и я мысленно хихикаю.

«Мальчику» на вид было около сорока.

Блюститель уточняет у меня, кто я, но слова «Я его невеста» застряли в глотке, словно проглоченная без масла сухая каша. Ситуацию спас барин, ответив за меня, и полицейский без особой любезности разрешил мне усесться спереди. Всю дорогу до здания полиции я ощущала на себе взгляд, но не издевательский от Стаса, а какой-то отчаянный от Макса. Пришлось проглотить своё недовольство и обиду, чтобы не сделать ситуацию ещё хуже, но после освобождения первым делом неплохо было бы как-то раз и навсегда решить эту проблему в лице Пожарского.

Достал уже, блин, перед глазами маячить.

Спасать Баринова от штрафа в размере пятизначной суммы оказалось сложнее, чем тащить бегемота из болота — слишком уж упирались правоохранительные органы. Я пыталась сказать, что Стас просто меня защищал, но в ответ участковый только качал головой и угрожал протоколом.

Вот заладил, как попугай, в самом деле!

— Всегда знал, что богачи — уголовники, — усмехнулся Максим.

Под его глазом расплывался и багровел синяк, но ему явно было мало, раз он напрашивался на новый.

— А я всегда знал, что у Алины плохой вкус, — окинул его Стас оценивающим взглядом, после чего Пожарский снова вспыхнул спичкой. Как ни в чём не бывало, Баринов продолжил, взглянув на меня: — Как вовремя ты меня встретила.

«Не будь таким Нарциссом!» — мысленно упрекнула, поджав губы.

«А разве я не прав?» — ответили его глаза.

Он просто невозможен! Только собиралась спросить вслух, не устал ли он сам себе петь дифирамбы, когда заметила насмешливый взгляд: кажется, кое-кто просто не смог упустить шанса поиздеваться надо мной. Не зря говорят, что первые сорок лет самые тяжёлые в жизни мальчика — пока ж он наиграется…

— Спорный вопрос, кому из нас повезло больше, — мило улыбнулась.

Его глаза едва заметно прищурились, потому что Стас уловил мой подкол, но кроме меня этого никто не заметил.

— Я признателен тебе, любовь моя, за попытку защитить меня, — блеснул хитринкой его взгляд. — Но взрослым нужно поговорить, так что будь умницей и подожди в коридоре.

Участковый