– Ты ей пишешь, чтобы она посылала корреспонденцию на этот адрес? – продолжал Влад. – А ты понимаешь, что мы тут не просто живем? Мы прячемся.

– От этой девчонки? – Витас перевернулся на живот и просительно улыбнулся. – Смешно!

– Я тебе посмеюсь!

Влад разорвал письмо на мелкие клочки и рассыпал их по ковру возле постели. Витас вскрикнул:

– Ты что? Как ты смеешь?!

И в тот же миг его свалила оплеуха. Было не слишком больно, но ужасно обидно. Витас отвернулся, закопался в простыню и закрыл глаза. По щекам у него быстро текли слезы.

– Как ты мне надоел! – Влад швырнул в него подушкой. – Просто смотреть на тебя не могу! Кино, кино! Какое там кино? У тебя нервы, как у курицы, фактура нулевая, ты же двигаться не умеешь!

Витас молча плакал. Выплеснув свое раздражение, Влад почувствовал себя куда лучше. Он вышел из спальни, спустился на первый этаж, прошел через кухню. В углу была узенькая обшарпанная дверь. За ней скрывалась короткая железная лестница. Она вела в подвал, где прежний владелец дома хранил всякую дрянь. Чердака в этом доме не было. Однако, кроме дряни, в подвале имелось кое-что получше. А именно – вмонтированный в кирпичную стену несгораемый шкаф с сейфовым замком. Прежде чем открыть шкаф, Влад прислушался. Но наверху было тихо. Витас наверняка все еще плакал у себя в постели. Плакать мальчишка умел часами. Тогда Влад набрал комбинацию букв и цифр, в последний раз повернул ручку и открыл тяжелую дверцу.

– Ах, мои милые, – печально сказал он, увидев два одинаковых, тяжеленьких чемодана. – Даже страшно на вас смотреть. Какие вы толстенькие! Один из вас мой. Который? Может, ты, слева?

Он вынул чемодан, отстегнул замки и долго рассматривал, нюхал, перебирал пачки стодолларовых купюр. Потом с сожалением закрыл чемодан и вернул его на место со словами:

– Вы даже пахнете как-то особенно! Честное слово – это запах свободы!

Он настолько успокоился, что, когда поднялся наверх, приласкал Витаса. Мальчишка ни слова ему не возразил – как всегда. Но когда Влад отпустил его и вытянулся на смятой постели, он увидел, что Витас все еще плачет.

– Вытри глаза, – приказал Влад. – Набери мне ванну, свари кофе. Делай хоть что-нибудь! Болтаешься тут, как говно в проруби!

– Я делаю… – всхлипнул Витас. – Я все делаю, что вы мне говорите… Я больше так не могу!

– А как ты можешь?

Витас промолчал. Вскоре Влад услышал шум воды, льющейся в ванну. Потом шум стал глуше – Витас добавил туда пены. На улице стоял светлый, очень солнечный, совершенно весенний день. Было так тепло, что Влад принимал ванну при открытом окне. Изредка, садясь и намыливаясь, он видел внизу маленький садик, заросший жимолостью и барбарисом. «Откуда я знаю, как называются эти кусты? – подумал он, облепляя волосы пеной. – А, да… Лера говорила. Лерка сходила с ума по всяким деревьям и цветочкам и знала все названия. С закрытыми глазами определяла, римский это гиацинт или голландский».

Он совершенно некстати вспомнил тот день, когда, в сущности, все и началось. Лера вместе с мужем тогда отдыхала на Лазурном Берегу. Влад даже не был с нею знаком, да и знакомиться не собирался. Он приехал в Ниццу, чтобы встретиться с хозяином, обсудить некоторые вопросы.

Они разговаривали в машине, припарковав ее на набережной общественного пляжа. Здесь было много народу, и никто не обращал на них внимания. Разговор завершился совместным обедом в ресторане, а потом Шебеко вспомнил, что забыл передать Владу какую-то бумажку, для таможни. За этой бумажкой они и поднялись в номер гостиницы.

Лера показалась Владу какой-то неспокойной, сильно встревоженной или просто нервной. Как и большинство жен новых русских. Она молча взглянула на вошедших и ушла в другую комнату. Шебеко передал Владу документы, а потом внезапно решил представить друг другу жену и компаньона.

– Лера, выйди на минутку! – крикнул он.

Та вышла не сразу. За то время, пока она отсутствовала, девушка успела напудриться, и подкрасить глаза. Влад, как актер, сразу это отметил опытным глазом. Она сказала несколько любезных слов, вопросительно взглянула на мужа… Тот, конечно, почувствовал натянутость и, чтобы разрядить обстановку, сделал еще одно неожиданное предложение – всем вместе поужинать в ресторане.

Никто не возражал. Да и глупо было бы возражать Шебеко – тот бы такого не потерпел. Ужин прошел весьма помпезно – при свечах, с шестью переменами блюд, с официантами, похожими на киноактеров, – словом, со всей атрибутикой Лазурного Берега, рассчитанной на богатых туристов. За ужином Шебеко быстро напился – он вообще плохо переносил алкоголь. Лера ела очень мало. Она больше разговаривала. Влад слушал, и понимал, что этой девушке невыносимо скучно и, пожалуй, страшно жить с Шебеко. Она говорила, что в прошлом профессионально занималась танцами, с сожалением глядела на пьяного мужа и тихо замечала, что теперь у него будет болеть печень. Влад поддерживал беседу на том же уровне. Рассказал ей, что надеется получить роль во французском фильме, побеседовал о последних новостях кино.

– Перейдем на «ты»! – вдруг сказала Лера.

Шебеко не возражал. Пожалуй, он даже ничего и не услышал.

– Ладно, – согласился Влад. – Ты не думаешь, что нам уже пора отвести его в номер?

Лера презрительно скривила губы. «Ясно, дамочка, теперь я знаю тебе цену! – подумал Влад. – Мечтаешь заполучить денежки муженька, а вот его самого ты бы спихнула в море». Он не любил женщин, которые открыто презирали своих мужей. Это почему-то унижало его собственное мужское достоинство.

– Ничего с ним не будет, – почти грубо ответила Лера. – В номере он завалится спать, через час проснется и до утра не даст мне закрыть глаза. Я буду кормить его таблетками, нянчиться с тазиками и полотенцами, вытирать всю эту дрянь, как последняя горничная! И ему надо, чтобы это делала именно я, а не прислуга! Чтобы унизить! О, боже… Выдался первый нормальный вечер за всю поездку, и тот все равно испорчен.

– Но мне, во всяком случае, пора ехать, – сказал Влад. – Я живу далеко.

И тут она так умоляюще на него взглянула, что он все понял. Конечно, такие быстрые победы ему были не в диковинку. Долго ни одна девушка не сопротивлялась. Но так нагло кадрить его в присутствии всесильного супруга?! Он даже испугался. «Эта тварь подведет меня под монастырь, – подумал он, помогая Лере разбудить Шебеко. – Если она сегодня же полезет мне в штаны, надо сматываться. Черт, но она его жена! Может мне повредить, если я сразу не соглашусь! Ну и положеньице!»

Все вышло даже еще хуже, чем он думал. Как только они втроем перевалили через порог гостиничного номера, Лера отпустила мужа. Влад едва удержал Шебеко. Тот покачнулся, что-то быстро пробормотал и продолжал спать.

– Брось его, – брезгливо сказала Лера.

Увидев, что Влад не собирается этого делать, она пожала плечами, закинула руку за спину и расстегнула замок платья. Стянула его через голову и осталась в одном нижнем белье. Белье было серое, кружевное, с вышивкой, и надо сказать, очень подходило к цвету ее огромных глаз.