Формально – по причине болезни. Однако и проживет он еще долго, и послужит немало. Так что вывод напрашивается очевидный.

…Нельсону, проплававшему несколько месяцев фактически впустую, все происходящее просто надоест. В конце июня 1799-го он вернется в Палермо.

Глава четвертая

Нельсон и Ушаков

Когда Нельсон метался между Неаполем и Палермо, в Средиземном море уже были русские корабли. Их прислал сюда самый эксцентричный из русских монархов, император Павел I. Отправил на борьбу с французами и корабли, и войска.

Его мать, Екатерина Великая, якобинцев ругала, однако, когда началась революция, была слишком занята своими делами. В результате получилось что-то вроде нейтралитета. Обостренного. Казалось бы, вот-вот, но – никак.

Павел, по крайней мере, знал казненных Людовика XVI и его жену Марию Антуанетту лично. В мае 1782 года он месяц прожил в Париже и общался с королевской четой. Сильно ли повлияло на него известие об их страшной смерти? Павел – человек хоть и впечатлительный, но обладавший логическим умом. Он мог прийти к парадоксальным выводам, но он, это совершенно точно, все обдумывал.

Зачем ему было радикально менять внешнюю политику своей матери? Состояние «перманентной неопределенности» в Западной Европе, по большому счету, выгодно России. Помогать – значит кого-то усиливать. У Павла имелось достаточно оснований для того, чтобы, по крайней мере, не торопиться. Однако за происходящим он внимательно следил. Такой человек, ему нужен был какой-то толчок.

В 1797 году Павел принял под свое покровительство Мальту, владение Ордена рыцарей святого Иоанна Иерусалимского. Павла I часто называют «последним рыцарем Европы». Рассуждать о том, заслуживал ли он этот титул, мы не будем, но то, что к самой идее рыцарства император относился очень серьезно, – факт. И полученное впоследствии звание гроссмейстера мальтийских рыцарей для Павла не было просто почетным, а чем-то куда более значимым.

Именно по этой причине российский император воспринял «попутный» захват Мальты Бонапартом как личное оскорбление. Осенью 1798-го образовалась интереснейшая по составу антифранцузская коалиция. Австрия, Англия, Россия и Турция. В России многие недоумевали: да как же так, бусурмане теперь наши союзники? Ведь всю вторую половину XVIII века русские и турки только и делали, что воевали друг с другом. Что ж, это и называется геополитикой.

Уильям Питт Младший, например, всегда относился к России не «по-доброму». Политика «вооруженного нейтралитета» во время войны в Северной Америке, инициатором проведения которой стала Екатерина II, вообще вызвала в Англии большое недовольство. Питт Младший, и не без оснований, подозревал Россию в «зловещих планах» относительно Индии. Однако премьер был достаточно прагматичен для того, чтобы создавать любой союз для борьбы с главным врагом, Францией.

…Ради достижения успеха Павел I помирился с Суворовым. Великий русский полководец проведет замечательную кампанию, однако нас интересует война на море, а значит – действия одного из самых знаменитых русских адмиралов, Федора Федоровича Ушакова.

Итак, на Средиземном море вместе, и довольно продолжительное время, два адмирала, Ушаков и Нельсон. Тема, очень волнующая отечественных историков, а как иначе, ведь есть возможность сравнить. Никого не смущает то обстоятельство, что полководцев, или флотоводцев, которые хоть и воевали в одно время, но не имели опыта личного противостояния, сравнивать довольно сложно и не всегда корректно. Впрочем, какой-то «взгляд со стороны» позволить себе можно.

Начнем с того, что, наверное, найти столь непохожих друг на друга людей, как Нельсон и Ушаков, крайне сложно. Людей, не адмиралов. Разве что оба они – невысокого роста, хотя Ушаков и повыше. Ушаков старше Нельсона на 13 лет, но здоровье у него куда более крепкое, да и тяжелых ранений он не получал. Это ровным счетом ничего бы и не значило, но я хочу слегка «оправдать» Нельсона.

Он – человек со слабым здоровьем, таким родился. Перенес кучу тяжелых заболеваний. Теперь добавим раны. Я далек от того, чтобы оправдывать порой не слишком благовидные поступки адмирала его хворями. Однако допускаю, что излишняя раздражительность, некая спонтанность действий вполне могли быть вызваны, хотя бы отчасти, его физическим состоянием.

Плюс к тому Нельсон – эмоциональный и ранимый. Ушаков? Сказать, что он напрочь лишен эмоций, нельзя, но что он гораздо спокойнее англичанина – можно. Ушаков вообще очень ровный. Во всем. В отношениях с подчиненными и с начальством, в поведении на суше и на море. У него даже личная жизнь, считай, отсутствовала. Никогда не был женат. Согласно легенде, любил только одну женщину. Она вышла замуж за другого. Единственное развлечение – игра на флейте.

Мы, конечно, можем найти и сходство. Оба, и Нельсон, и Ушаков, люди верующие. Только частые рассуждения о Господе Нельсон успешно совмещал с нарушением некоторых заповедей. Ушаков – человек набожный. Под конец жизни это проявилось особенно сильно. И верил, и соблюдал.

Делаем простой вывод. Два абсолютно разных человека. Вне дел они вряд ли могли найти хоть какой-то общий язык. Это важно? На мой взгляд, да. Выскажу мысль, которая кому-то может показаться парадоксальной. Если бы, скажем, Нельсон имел дело с Суворовым, между ними вполне могли сложиться хорошие отношения. Они во многом похожи. И совсем не случайно Нельсон в письме к Суворову пишет о том, что для него лестно сравнение с русским полководцем. Он вполне искренен, я уверен. А с Ушаковым все и не могло быть просто.

Два адмирала. Нельсон одерживал победы над французами и испанцами, Ушаков – над турками. Что из этого следует? А ничего, кроме предположений и теоретических рассуждений. Как увлекательный спор на тему, кто победил бы, Наполеон или Суворов, сойдись они друг против друга. Даже банальную истину про сослагательное наклонение в истории повторять не стоит.

И уж совсем не стоит обвинять западных историков в том, что Нельсона они, дескать, превозносили и превозносят, а про Ушакова незаслуженно забывают. Дело ведь вовсе не в том, что победы Ушакова в русско-турецких войнах не «оценены по достоинству», а в том, что для европейской истории они мало что значили.

Один раз употреблю это словосочетание. Вот если бы Ушаков в Средиземном море одержал бы знаковую победу над французским флотом (на что он вполне был способен), то его имя хорошо бы запомнили. Однако было так, как было.

Я могу лишь признать, что оба адмирала – выдающиеся флотоводцы. Оба – новаторы, оба – смелые и решительные. Вот что их объединяет, а все остальное к искусству морского боя отношения не имеет.

Еще один популярный у отечественных историков «поворот темы». Инспирированный высказыванием Герцена о статуе Нельсона на Трафальгарской площади