Нельсон – человек со слабостями. По не очень понятным причинам он терпеть не мог Сиднея Смита. В будущем – знаменитого адмирала, с большими заслугами. А Нельсон еще со времен Тулона хочет его «потопить». Возможно, потому, что отлично воевавший с французами Смит был при этом франкофилом. В любом случае реакция со стороны Нельсона просто неадекватная.

«Как уважающий себя человек не могу позволить себе и далее служить в этих морях, если командовать эскадрой здесь будут младшие по званию офицеры. Мог ли я подумать, что дождусь такого?! И от кого – от графа Спенсера!.. Как я могу вынести такое? Прошу вас позволить мне уйти в отставку. Надеюсь, мне будет разрешено воспользоваться “Вэнгардом”, чтобы со своими друзьями, сэром Уильямом и леди Гамильтон, вернуться в Англию».

Каково?! Письмо лорду Сент-Винсенту от 31 декабря 1798 года – нечто потрясающее. Во-первых, это ничем не прикрытый шантаж. Во-вторых, он хочет вернуться в Англию на боевом корабле. И, конечно, спутники. С чего Нельсону брать с собой посла, который, вообще-то, подчиняется внешнеполитическому ведомству, и его жену? Очевидно, потому, что с друзьями плыть не так одиноко.

Нельсона поспешили успокоить, заверили его в том, что он получит отпуск, как только позволит ситуация. Лорд Сент-Винсент, однако, начал беспокоиться. Он понял, что с его другом что-то не так…

Что именно «не так», осознал пока только один человек, пасынок Нельсона, Джосайя Нисбет. Он протестует! Очень своеобразно, надо признать.

Джосайя знает, как уколоть своего отчима побольнее. Раньше он многое позволял себе потому, что понимал: имя Нельсона всегда его «прикроет». Теперь он буквально пошел вразнос, нарочно, пусть имя пострадает. Хотя бы вот таким, нелепым образом. Пьянство, непослушание… Что же творит пасынок Нельсона?

Один из капитанов, под началом которого служит Джосайя, не выдерживает и пишет адмиралу письмо: «Я позволил себе указать ему на то, что подобное поведение – проявление неблагодарности по отношению к вам. Все это происходило публично и выглядело крайне оскорбительно… Более того, он заявил мне, что знал – так и будет. Он якобы много раз говорил вашей светлости о том, что его не следовало брать в море. Получалось, что во всем происходящем виноваты вы…»

Неприятно читать такое. Нельсон сильно переживал, ведь он испытывал острое чувство вины. И перед Джосайей, и, в особенности, перед Фанни. Оттого он и продолжал просить за пасынка, пока в какой-то момент его терпение не лопнуло.

«Мне хотелось бы, Фанни, сообщить тебе о Джосайе что-то хорошее. Что-то, что порадовало бы нас обоих, но, к великому моему прискорбию, говорю тебе – ничего хорошего в нем нет. Рано или поздно он погубит себя. Мы не можем ему помочь, все бесполезно. Не хочу больше продолжать эту тему».

Уже втайне от Фанни Нельсон все же попытался помочь пасынку. И снова тщетно. Нисбета отправили в Палермо, поближе к Нельсону, никто уже не хотел иметь с ним дело. Вскоре один из офицеров услышит, как пьяный Джосайя, наблюдая за тем, как отчим с трудом поднимается на корабль, скажет: «Вот бы он сломал себе шею! Как хорошо было бы для всех нас!» Нельсону передадут. Он никак не отреагирует.

Через несколько месяцев Нисбет сам покинет флот и наконец встретится с матерью. К тому времени все уже было известно и всем. Фанни поверить отказывалась…

12 февраля 1799 года. Тот самый ДЕНЬ. День, когда Горацио Нельсон и Эмма Гамильтон стали любовниками. К восторгам Эммы отнесемся сдержанно. Она эмоциональна, но женщина, как мы помним, опытная. А Нельсон… Вот в его экстаз поверить легко. Теперь чувство вины начнет ослабевать, а затем и почти вовсе исчезнет.

Про один день мы знаем, про другой – нет. Когда именно Фанни Нельсон узнала об измене мужа? Сообщил ли ей Джосайя или кто-то еще? Наверное, не так уж и важно. В одной из самых знаменитых любовных историй есть много разных «развилок». Треугольник, четырехугольник – богатство геометрических фигур позволяет изощряться. Трагедия же, по большому счету, только одна. Судьба Фанни Нельсон.

Повторю, долгое время Фанни не хотела верить. Почему нет? Она ведь получает от мужа письма, в которых он заверяет ее в любви, только слишком уж часто упоминает своих друзей, Гамильтонов. Когда до нее дошли слухи о том, что Нельсон собирается вернуться в Англию, Фанни обрадовалась. Когда стало понятно, что это всего лишь слухи, решила сама «воссоединиться» с мужем.

Варианты? Она сама может приехать к Нельсону в Палермо или встретиться с ним в Лиссабоне, куда проще добраться и где стоят английские корабли. Встреча с женой в планы Нельсона уже никак не входит. Он рекомендует ей пока оставаться на месте. Фанни хоть и наивна, но ей хватает ума «обратиться за помощью».

К старому другу Нельсона, Александру Дэвисону. Тому самому, что когда-то отговорил Нельсона от предложения руки и сердца Мэри Симпсон в Квебеке. Дэвисон хорошо относился к Фанни и на просьбу откликнулся.

«…Позволь мне, на правах одного из лучших друзей, выразить свою озабоченность… Твоя супруга в добром здравии, но она встревожена, чему вряд ли стоит удивляться… Она просит меня сообщить, что если ты не вернешься домой в ближайшие месяцы, то сама приедет к тебе… Можно понять чувства женщины…»

Дэвисон предельно деликатен, однако Нельсон даже не стал ему отвечать. Он не занят, он влюблен. Похоже, впервые в жизни – по-настоящему…

Супруги Гамильтон в Палермо обосновались во дворце Палаццо Палагония, совсем не таком роскошном, какой был у них в Неаполе, но разве это имеет значение? Здесь есть парк, где можно прогуливаться, здесь есть много укромных мест. Время идет, и влюбленные обращают все меньше внимания на условности. Лорд Гамильтон к тому же приболел, ему вообще не до условностей.

Роман Нельсона и Эммы Гамильтон развивается так: чем дальше, тем скандальнее. Это будет продолжаться почти до самой смерти Нельсона. Праведный гнев, однако, обрушится в первую очередь на голову неправедной Эммы. Многие современники и их потомки обязательно вспомнят о том, что Эмма – «одна из самых испорченных женщин своего времени».

Но Нельсон-то ее полюбил! И сильно изменился. Он опьянен, но он отнюдь не весел. Леди Гамильтон не привыкать эпатировать публику, а Нельсон, безусловно, страдает. С чего вдруг благочестивый пуританин начинает играть в карты? Настолько азартно, что верный Трубридж даже посоветует адмиралу «не сильно увлекаться». Нельсон пытается «снять напряжение». Мнение света его волнует не так сильно, как грядущее объяснение с Фанни. По большому счету, он все равно – пуританин.

Пуританин, который поддался искушению.