— Я останусь ночевать с подругами, — не менее холодно ответила Мариша.

— Разумеется, — кивнул Карл. — Потому что я намерен заселиться вместе со своими коллегами. Кроме того, один из нас возьмет на себя охрану Кати. Думаю, что сегодня этим человеком буду я. Так что хочу пожелать тебе спокойной ночи, дорогая.

С этими словами он кивнул своим коллегам, и они все, словно по команде, встали и зашагали к выходу из столовой.

— Он меня даже не поцеловал на ночь! — обиженно и как-то растерянно сказала Мариша. — Вы это заметили?

— Угу, — буркнула я. — И он пошел ночевать к Кати.

— Кажется, он здорово на нас злится, — заметила наконец Мариша.

— Уф, ушли наконец! — тем временем выдохнула Юлька, которая следила за Карлом и его друзьями до самого их выхода из столовой. — Как хорошо, что они наконец ушли! При них даже дышать тяжело было.

И она немедленно потребовала чистые бокалы и налила нам всем троим вместо мерзкой соленой минералки, которую нам приходилось пить под пристальным взглядом Карла, освежающее розовое вино.

— Что-то меня в сон тянет, — сказала Мариша, выпив пару бокалов.

— Неудивительно, — сказала я. — Вы же с Юлькой не спали всю ночь. Да и я тоже от страха до утра уснуть не могла.

— Пошли спать, — решила Мариша. — Завтра у нас тяжелый день. Нужно смотаться в Палермо, чтобы узнать, не пришла ли нам посылка из детективного агентства. И еще кучу всего необходимо сделать.

— Девочки, я боюсь, — призналась я. — Вдруг тот человек, который стрелял в нас прошлой ночью, явится снова.

— Вряд ли, — сказала Мариша. — Но на всякий случай мы примем меры безопасности.

Меры безопасности, о которых говорила Мариша, оказались весьма радикальными. Для начала Мариша заперла дверь нашего номера. Но это показалось ей как-то слабовато. Поэтому она придвинула к двери обе тумбочки, письменный стол, диван и кресло.

После этого она, отправив нас с Юлькой чистить зубы в ванной, чтобы не путались под ногами, приступила к балкону. Это бесспорно было самым слабым местом в нашей обороне. Балкон был отделен от номера всего лишь стеклянной дверью, которую ничего не стоило разбить.

Поэтому, когда мы с Юлькой вернулись из ванны, мы увидели, что к стеклянной двери Мариша придвинула шкаф. Бесспорно, теперь в наш номер проникнуть стало трудновато для кого бы то ни было. И он приобрел почти полное сходство с осаждаемым замком. Впрочем, запасов воды в кране у нас было достаточно. Кондиционер гудел равномерно, так что задохнуться в нем от жары нам не грозило. Вероятно, до утра мы должны были дотянуть.

— Теперь нам ничего не грозит, — очень довольная, сказала Мариша. — Если злоумышленник даже и проникнет на балкон, то мы об этом тут же узнаем.

— Каким образом? — удивилась я.

— Это моя маленькая тайна, — загадочно ответила Мариша. — Но ручаюсь, что преступнику она не понравится.

Не знаю, Маришины ли слова подействовали или просто то, что прошлой ночью мне почти не пришлось поспать, но я заснула сразу же, как только рухнула на кровать. Я еще успела подумать, что, общаясь с Маришей, всегда валюсь по вечерам в постель, не чуя под собой ног, как уже спала.

До середины ночи все шло хорошо. Белье на наших с Маришей кроватях уже давно поменяли. Простреленные матрасы и подушки забрали, так что никто и ничто не тревожило нашего покоя. И мы сладко посапывали в своих кроватях, набираясь сил для следующего дня.

Так было где-то часов до двух ночи. Почему я не могу сказать точней? Потому что впоследствии выяснилось, что у всех троих часы показывали разное время. И гостиничные часы тоже не смогли пролить свет на этот вопрос, потому что их показания не совпадали с показаниями всех наших часов.

Но в целом было где-то от без четверти два до двадцати минут третьего, когда на балконе раздался жуткий грохот, плеск воды и чьи-то проклятия, от которых мы разом проснулись.

— Что это? — первой вскочила с кровати Юлька.

— Похоже, у нас гости, — ответила Мариша, резко садясь на кровати, — сработала моя сигнализация.

— Сигнализация?! — хором воскликнули мы. — Какая сигнализация?

— Сигнализация, которую я установила на балконе, — озабоченно пояснила Мариша. — На случай внезапного ночного вторжения.

— И… И она сработала? — с трепетом спросила я.

— Ну да, — кивнула Мариша. — Ты что, сама не слышишь?

Вообще говоря, глухой и тот бы услышал. На балконе продолжало греметь. Похоже, злоумышленник основательно запутался в Маришином капкане. При этом он издавал громкие рычащие звуки.

— Что ты там устроила? — с ужасом спросила у Мариши Юлька.

— Да так, — равнодушно ответила Мариша, прислушиваясь к крикам у нас на балконе. — Немного веревок, немного шезлонгов, пластиковое ведро с водой и мои личные запасы краски для волос.

— Ты же не красишь волосы, — растерялась я. — Или думала на отдыхе попробовать?

Но Мариша мне не ответила. Она по-прежнему прислушивалась к шуму на балконе. Причины такого интереса мы с Юлькой не понимали до тех пор, пока Мариша каким-то растерянным голосом не спросила у нас с Юлькой:

— Вам не кажется знакомым этот голос?

Мы прислушались повнимательней. И я ахнула:

— Это же голос Карла!

— — Тебе тоже так кажется? — обрадовалась Мариша. — Куда ты?

— Надо его выручать, — ответила я. — Помоги сдвинуть шкаф.

Но Мариша медлила.

— Ну, в чем дело? — нетерпеливо спросила я у нее.

— Понимаешь, боюсь, он сейчас будет не в лучшем настроении, — сказала Мариша. — Стоит ли его впускать к нам в номер?

— Так ты что, предлагаешь оставить его там? — удивилась Юлька.

— Ну, вообще-то… — замялась Мариша. — Ладно, вы правы. Открываем!

Мы торопливо отодвинули шкаф, который загораживал нам всю видимость. И испуганно ахнули. На балконе ворочалось что-то темное и жуткое. И это что-то определенно ругалось голосом Карла. Увидев нас, стоящих в просвете двери, Карл перешел на русский язык. Меня лично это порадовало, значит, мужик еще сохранил остатки здравого смысла. И можно было надеяться, что придушить он нас не придушит.

Карл сделал несколько шагов в нашем направлении. И оказался в номере. Тут мы по-настоящему испугались. Карл был весь в какой-то пахучей черной жидкости, которая стекала с него и оставляла мерзкие пятна на нашем безупречно чистом полу.

Вдобавок за его левой ногой волочилась веревка, на конце которой был привязан шезлонг. Это вызывало сходство Карла с каторжником, волочащим за собой цепь с ядром.