— Вы обе рехнулись! — наконец заметила она. — Нам нужно думать о том, как поймать преступника, даже, возможно, двух, а вы тут сплетничаете о моей личной жизни. Нашли время!

— И как мы будем их искать? — спросила я. — Этих преступников, я имею в виду?

— Ну, с убийством Ксюты план действий пока ясен, — сказала Мариша. — Дождемся, когда в детективном агентстве проявят пленку и пришлют ее нам. А может быть, если повезет, то и обе пленки получим. Завтра, думаю, можно уже им позвонить.

И узнать о результатах. И с этим пока все. А убийство Густава предполагает широкое поле для действий.

— И какое же?

— Во-первых, мужчина, которого видела Даша, — сказала Мариша. — Будем его искать. У нас есть след его ноги…

— Есть? — удивилась я.

— Да, — кивнула Мариша. — Я перерисовала рисунок его подошвы. Вот он.

И она протянула нам тетрадный листок бумаги в клеточку.

Там очень аккуратно был изображен тот самый след, который мы нашли на перилах нашего балкона. Мы с Юлькой обменялись взглядами.

— Ну и что? — наконец спросила Юля. — Предлагаешь осмотреть обувь у всех проживающих на острове?

— Конечно нет, — покачала головой Мариша. — Но зато когда у нас появится подозреваемый, мы с помощью этого отпечатка подошвы сможем его окончательно разоблачить.

— Он, наверное, уже давно избавился от этой обуви, — мрачно сказала Юлька.

— Откуда он мог знать, что наследил у нас на балконе? Ну хорошо, знать, что наследил, он мог. Но что я перерисовала след его ботинка? — удивилась Мариша. — И что теперь его отпечаток ноги есть у нас и у полиции? Откуда он мог это-то знать?

— Ну не знать, но догадываться, — пошла на попятный Юлька. — Все равно мог выкинуть обувь.

— А что еще мы знаем про этого человека? — спросила я.

— И кроме того, мы знаем, что тот человек хотел убить Кати, — сказала Мариша.

— Или тебя, — добавила я. — Стрелял-то он в твою кровать.

— Это детали, — возразила Мариша. — Совершенно некому желать мне смерти.

— Мариша, а что тебе удалось узнать насчет пропажи оливкового масла? — неожиданно вспомнила я.

— О! — махнула рукой Мариша. — Тут тупик. Практически любой обитатель острова мог зайти на кухню и в отсутствие поваров подойти к полке и вытащить оттуда и канистру с маслом, которая пропала в первый раз, и бутыль, которая исчезла во второй раз, и ту бутылку, которой не стало в третий раз. У них кухня даже не снабжена самым элементарным замком. Запираются только морозильные камеры, в которых хранится мясо и рыба.

А что касается остального помещения, то приходите и берите, что хотите.

— Ну хорошо, — кивнула я. — Вытащить-то этот твой предполагаемый товарищ канистру мог, но как же его с этой канистрой не заметили другие обитатели отеля?

— Канистра не такая уж маленькая вещь, чтобы ее можно было спрятать под одеждой, — поддержала меня Юлька.

— Ну, кухня ведь находится на первом этаже, г сказала Мариша. — И ее окна выходят на северную сторону, чтобы хоть немного избежать палящего зноя.

— Ну и что? — не поняли мы.

— Ну, я вылезла из одного окна и осмотрела землю под ними, — сказала Мариша. — Там больше всего тени и благодаря этому сохранились заросли какого-то кустарника. Так вот в одном месте этот кустарник был немного примят. Правда, полицейские там так наследили, что ничего толком понять было уже невозможно. Но будь я на месте того похитителя канистры с маслом и бутыли, то я обязательно бы запрятала ее в эти кусты, А потом, дождавшись темноты или просто, когда вокруг никого не будет, перетащила бы ее в более надежное укрытие.

Мы помолчали. Если Мариша говорила, значит, так оно и было.

— Ас бутылью, которую притащил Игорь, было и вовсе просто, — продолжала рассказывать Мариша. — Она была не очень большой. Так что ее можно было легко спрятать даже в пляжную сумку и сделать вид, что просто ты такой барахольщик, что ради собственного комфорта на берегу готов таскать на пляж и не такие тяжести.

— И опять же никто не видел, куда она делась? — спросила я. — Вообще никаких следов! Может быть, полиции удалось обнаружить пустые емкости из-под масла?

— Нет, — покачала головой Мариша. — Думаю, что их наполнили водой и утопили в море. Иначе полиция, которая обыскала все окрестности возле отеля, обязательно нашла бы их.

А теперь нужно ждать, когда их вынесет на берег.

До гротов, о которых сообщалось в описании острова, оказалось немного дальше, чем мы предполагали. Но гроты того стоили. Мы вошли внутрь одного из них, самого большого и светлого. Оставив лодку, мы прошли немного вглубь.

— Нужно было взять фонари, — сказала Мариша, когда вокруг стало совсем темно и пришлось повернуть назад.

— И провизию, — сказала я. — Я зверски хочу есть. За обедом мне кусок в горло не лез.

В этот момент Юлька обо что-то споткнулась и растянулась на влажном песке. Мы кинулись ее поднимать. Подняв и отряхнув с нашей подруги песок и мелкие камешки, мы наконец обратили внимание на тот предмет, о который она споткнулась. Это была пустая консервная банка, больше чем до половины зарытая в песок. По своему внешнему виду, когда мы ее отрыли, ничем не отличающаяся от тех банок, которые мы закупили на каком-то острове во время нашей поездки с Игорем на Козенцу.

Стряхнув с банки песок, мы внимательно осмотрели ее.

Банка выглядела так, словно ее открыли всего несколько часов назад. Даже остатки ее содержимого, прилипшего к стенкам, еще не успели протухнуть.

— Тут в гроте кто-то был, — сказала Юлька. — И совсем недавно лопал консервы.

Сделав такой вывод, мы более пристально огляделись по сторонам. И вскоре заметили то, чего не увидели с самого начала, поглощенные красотой грота. В одном месте на стене грота было пятно копоти, словно тут долгое время жгли костер. Песок под ним был разровнен, но, немного покопавшись, мы обнаружили черную головешку.

— Кто-то тут был, ел консервы и жег костер, — сказала Юлька.

Еще немного в стороне оттого места, где был разведен костер, мы наткнулись на небольшое возвышение в полу. На нем остались волнистые отпечатки, словно кто-то провел тут некоторое время в спальном мешке. Мариша принялась ползать вокруг этого места и неожиданно вскрикнула.

Мы поспешили к ней. Мариша стояла на четвереньках и указывала на след мужской кроссовки. С трепетом мы вытащили свой тетрадный листок и сверили его со следом на влажном песке. След совпадал.

Мы переглянулись, и нам неожиданно стало жутковато. Полутемный грот уже не казался нам таким привлекательным. Мы поспешно выскочили из него, помчались к своей лодке и, только отъехав на приличное расстояние, немного успокоились.