Мария не хотела, чтобы Колин разговаривал с Кеном или даже приближался к нему – ради блага самого Колина. И он понимал почему: Кен был опытным адвокатом. Одной убедительной угрозы хватило бы, чтобы Колин оказался за решеткой. Он не сомневался, что Марголис и местные присяжные об этом позаботятся.

Ситуация казалась еще более запутанной, чем несколько часов назад. Открытка, а теперь и букет, который подсунули в машину, выглядели как угроза. В этом ощущалось нечто личное. Хотя Кен с трудом контролировал свое либидо, и Мария видела, как он стоял у окна, остальное не складывалось. Какой смысл был посылать открытку? И откуда Кен знал, что Мария решит сразу же выбросить цветы? А если Кен намеревался подложить их в машину, зачем он продолжал стоять у окна? Ведь Мария непременно заподозрила бы его. И Кен наверняка знал, что если он напугает Марию, то она, скорее всего, доложит о его домогательствах. А вдруг какой-нибудь другой сотрудник заметил бы, как он доставал розы из мусорного бака и клал в машину Марии? Ведь в большинстве кабинетов были окна. Пошел бы Кен на такой риск?

И что все это значило? Если за историей с букетом стоял Кен, значит, у него отказали тормоза, и он стремительно мчался к пропасти, явно не в состоянии трезво мыслить.

А если это не Кен?

Этот вопрос очень беспокоил Колина.

Когда Мария проснулась поутру, Колин предложил проводить ее на работу, но девушка отказалась. Только по пути домой он понял, что волнуется ничуть не меньше, чем Мария накануне вечером. Даже злится. Едва добравшись до дома, Колин надел спортивную одежду и отправился на пробежку, включив музыку на полную громкость, и бегал, пока не выдохся. Когда гнев наконец остыл в нем, Колин ощутил некоторую ясность.

Он выполнит просьбу Марии и будет держаться подальше от Кена. Но это же не значит, что он должен просто сидеть и ничего не делать.

Если кто-то пытается напугать Марию, он за это поплатится.

– А вы не думали позвонить в полицию? – спросил Эван.

Они сидели за столом на кухне, где Колин только что изложил другу свою версию случившегося, включая собственные планы.

Колин покачал головой:

– Полиция ничего не сможет сделать.

– Но кто-то же вскрыл ее машину.

– Машина стояла незапертой, с приоткрытыми окнами. Ничего не пропало, никакого ущерба. Первым делом полиция спросит: в чем состоит преступление? Потом они поинтересуются, кто мог это сделать, и Мария только поделится подозрениями, не более того.

– А открытка? Разве домогательства не вне закона?

– Записка странная, но открытой угрозы в ней нет. И никаких доказательств, что послал букет и подложил цветы в машину один и тот же человек.

– Я иногда забываю, что у тебя богатый опыт по этой части. Но все-таки я не понимаю, с чего ты взял, что должен вмешаться.

– Не должен, а просто хочу разобраться.

– А если Марии не понравится твой план?

Колин не ответил.

– Ты ведь ей расскажешь? – поинтересовался Эван. – Раз уж ты такой честный.

– Да тут нет ничего особенного.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Да, я ей скажу.

– Когда?

– Сегодня.

– А если она попросит ничего не делать?

Колин промолчал, и Эван выпрямился на стуле.

– Ты все равно это сделаешь. Потому что ты уже принял решение. Так?

– Я хочу выяснить, что происходит.

– Такое уже бывало, ты помнишь, правда? «Делай что хочешь, и к черту будущее».

– Я просто кое-кому позвоню, – отвечал Колин, пожав плечами. – Ничего незаконного.

– Не вопрос. Но речь о том, что может случиться потом.

– Я знаю, что делаю.

– Неужели?

Колин промолчал. Эван откинулся на спинку кресла.

– Я говорил тебе, что Лили предлагает нам вчетвером куда-нибудь сходить на выходных?

– Нет.

– Она думает про вечер субботы. Ей хочется познакомиться с Марией.

– О’кей.

– Может, спросишь сначала у Марии?

– Я поговорю с ней, но наверняка она не будет возражать. А какие планы?

– Поужинать. А потом завалимся в какое-нибудь веселое местечко. Кажется, Лили настроена потанцевать.

– Сальсу?

– Она говорит, я не ловлю ритм. Так что, наверное, что-нибудь другое.

– В клубе?

– Поскольку в последний раз ты ни во что не влип, Лили полагает, что ты справишься.

– О’кей.

– Но у меня один вопрос. – Эван, разглядывая Колина через стол, выдержал паузу. – Что будет, если ты найдешь того, кто прислал букет?

– Я с ним поговорю.

– Даже если это ее босс?

Колин промолчал, и Эван покачал головой.

– Я так и думал.

– Что ты думал?

– Ты и понятия не имеешь, во что ввязываешься.

Хотя Колин понимал беспокойство Эвана, он все-таки сомневался, что волнения друга оправданны. Трудно ли выяснить, кто послал цветы? Достаточно пары звонков, нескольких наводящих вопросов и фотографии. Колин бесчисленное множество раз подвергался допросам и хорошо знал, что для получения ответа нередко достаточно соответствующих ожиданий и официальной внешности. Большинство людей не прочь поговорить; они не затыкаются, даже когда следует промолчать ради собственной безопасности. Колин подумал: если повезет, ответ он получит к середине дня.

Дома, на кухне, он включил компьютер и быстренько поискал в Сети Кена Мартенсона. Обнаружить его оказалось нетрудно – связей у этого парня было больше, чем думал Колин, – зато фотографий он нашел на удивление мало, и ни одна не годилась (слишком издалека или нечетко снято). Даже на сайте фирмы висел снимок как минимум десятилетней давности – в те времена Кен носил бородку, которая заметно меняла лицо. Колин решил, что нужно сделать фотографию самому. Правда, у него не было хорошего фотоаппарата, и у Эвана, скорее всего, тоже. Эван не стал бы тратить на это деньги. Он вообще не любил лишний раз раскрывать кошелек.

Зато фотоаппарат был у Марии.

Колин позвонил девушке и оставил сообщение, приглашая пообедать. Мария согласилась и предложила встретиться в половине первого. Колин сидел на лекции, когда пришло сообщение. Только прочитав его под монотонный голос лектора, он сумел расслабиться.

И заставил себя дышать мерно и ровно.

– Тебе нужен мой фотоаппарат?

Они сидели во дворике маленького кафе в ожидании заказа. Хотя Колин не ел со вчерашнего вечера, он не чувствовал голода.

Он кивнул: