Иван одарил меня своей фирменной улыбкой, от которой в комнате стало чуточку светлее.

— Что я слышу! Я что-то пропустил? Не припомню, чтобы я предлагал тебе остаться на ночь.

— А вот и предлагал! Ты сказал, что если я останусь, то придется рано вставать. Конечно, если ты против…

— Малышка, конечно, я хочу, чтобы ты осталась! После того, что было в конюшне, мне просто необходима разрядка.

— Боже ты мой, ты только посмотри на часы! Нам стоит поторопиться, ведь уже довольно поздно. А нам еще нужно выспаться до половины шестого утра.

— Почему ты так уверена, что мы будем спать?

Он обнял меня за талию и притянул к себе. Затем он очень нежно поцеловал меня.

— И как, по-твоему, я смогу теперь сидеть здесь и говорить о книге, если все, чего я хочу сейчас — это прикасаться к тебе?

— Это называется дисциплина, дорогая моя, и я уверен, что ты сможешь с собой справиться.

Он отпустил меня и отодвинулся на край дивана, чтобы достать ноутбук. Я заметила, что его рубашка прилипла к спине. Я провела по ней рукой снизу вверх и остановилась на его шее.

— По-моему, ты немного вспотел.

Обернувшись, Иван ответил:

— Разве это странно, учитывая, как я хочу тебя?

Он снова обнял меня, на этот раз его поцелуй был по-настоящему страстным. Я ответила ему с той же страстью. В тот же миг нас вернул на землю голос Стива.

— Эй, эй, перестаньте немедленно! Приберегите силы для медового месяца.

Иван подскочил на диване, как будто его поймали на горячем.

— Извините, что помешал вам «работать», но Гвен попросила узнать, какое вино вы предпочитаете и как лучше приготовить бифштекс.

— Я буду красное вино и бифштекс с кровью, а ты? — обратился ко мне Иван.

— Мне тоже красное, но бифштекс лучше прожарить умеренно.

Рука Ивана все еще лежала на моей талии.

— Кстати, Пэш останется у меня на ночь. Надеюсь, ты не возражаешь.

— Я не против, старик, но советую тебе как следует выспаться. Завтра у нас тяжелый день. — Стив посмотрел на меня. — Конечно, я тоже могу попросить Гвенни остаться. Может, мы бы сообразили на четверых.

Иван рассердился.

— Помечтай, дружище. Я ни за что на свете не соглашусь находиться в одной комнате с твоей голой задницей!

Я вмешалась в разговор:

— В любом случае, Стив, неизвестно, захочет ли Гвен разделить с тобой постель так же, как я с Иваном. Я бы посоветовала спросить у нее об этом, прежде чем выдвигать такое предложение.

— Я подумаю об этом. — Стив подмигнул мне. — Ужин будет готов через полчаса, если верить нашему шеф-повару. Не слишком увлекайтесь, чем бы вы тут ни занимались.

Стив ушел, и я глубоко вдохнул, чтобы хоть немного успокоиться.

— Пэш, мне кажется, тебе не следует оставаться на ночь сегодня. Мы просто напрашиваемся на неприятности.

— А мне кажется, что если мы уйдем, то неприятности будут куда большие. Он вообразит, что достал тебя, а это только раззадорит его. Если мы вместе дадим ему понять, что его уловки не срабатывают, быть может, он оставит тебя в покое.

— Сомневаюсь.

— Что касается сегодняшнего вечера, посмотрим, как будут разворачиваться события. Все, что от тебя требуется, — это сидеть спокойно и не краснеть при каждом замечании Стива.

— Я понял, Рыжик. По-моему, мы не очень-то много успели сделать.

— Ваня, мы достаточно успели. Мы же говорим о нашем будущем, о нашей жизни. А это очень важно, не правда ли?

— Это очень важно.

— Знаешь что? А почему бы нам после ужина не предложить Стиву и Гвен поучаствовать в нашем обсуждении, если, конечно, они согласятся?

— Пэш…

— Выслушай меня. Я знаю, что Гвен это интересно, — она сама просила меня об этом. Думаю, Стиву тоже будет полезно послушать.

— Ему будет скучно.

— Отлично, тогда он уйдет, но так ничего и не узнает. Быть может, у него пропадет интерес докапываться, если ты сам дашь ему лопату в руки и скажешь: «На, копай». Давай примем его в нашу компанию. Ему не хватает внимания.

— Почему ты так думаешь?

— Если ты считаешь его своей семьей, те же чувства и он испытывает к тебе. Поэтому мое появление в твоей жизни он воспринимает как угрозу для себя.

Я понял, что Пэш только что применила на практике те принципы, которые она описала в своей книге.

— Кстати, именно об этом я и хотел с тобой поговорить.

— О чем?

— Как ты чувствуешь, что скрывается в глубине души. Ведь именно об этом ты пишешь в своей книге.

— Должна признаться, этим вопросом ты застал меня врасплох. Дай мне минуту.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— А теперь спроси снова.

— Что это ты только что делала?

— Я привела свои мысли в порядок, чтобы сосредоточиться на твоих вопросах. Спрашивай.

— Как тебе удалось понять, что происходит в душе Стива?

— Просто я умею слушать.

— Слушать что?

— Это.

Пэш положила руку себе на живот.

— Или это.

Она положила руку на грудь.

— И только после этого я слушаю вот здесь.

Она прикоснулась указательным пальцем к виску.

— Ты хочешь сказать, ты все это чувствуешь?

— Да. Волны чувств я преобразовываю в слова.

— Значит, тебе удалось проникнуть во внутренний мир Стива? И что ты чувствуешь?

— Я чувствую в нем волну гнева.

Пэш снова закрыла глаза, словно пытаясь вспомнить что-то давно забытое.

— Он обижен на тебя, Иван.

Она открыла глаза и посмотрела на меня.

— Ты нужен ему гораздо больше, чем он тебе. Ты всегда заполнял собой пустоту в его душе, как в эмоциональном смысле, так и разделяя его повседневные заботы на ферме. А теперь ты все еще разделяешь с ним заботы на ферме, но уже совсем не делишься своими эмоциями. Мое появление вытеснило его из твоей жизни.

— Так вот почему он так зол на меня!

— Думаю, именно поэтому.

— Значит, когда он предложил нам сообразить на четверых, в нем говорил не просто развратник и сукин сын. Мне хорошо известно, каким мерзопакостным он может быть, но я никогда бы не подумал, что он способен на подобные предложения. Каждый раз, когда мы устраивали двойные свидания, и речи быть не могло о том, чтобы мы находились в одном помещении.