Что ж, забегая вперед скажу – я понял даже больше. Гораздо больше…

* * *

Едва я отошел на несколько десятков шагов от дома, как кто-то окликнул меня из подворотни. Я остановился и глянул в полумрак – Конь. Понятно, он ждал меня возле хибары, но так, чтобы его не приметили стражники, которых поставил Лысый. Конь слишком скромен, когда дело касается городской стражи – я знаю. Но даже охрана у входа не помешала ему дождаться меня здесь, в сторонке. Похоже, что сегодня вся Ливда озабочена лишь одним – помешать мне извлечь выгоду из тайны Черного Всадника. Тем не менее, пройти, не ответив, я не мог.

Я подошел к углу, за которым прятался громила и, демонстративно оглянувшись на стражников, притворился, что поправляю свой пояс. Мы с Конем друг друга не видели, но я слышал его сопение. Терять время мне не хотелось, так что я решил сделать вид, что тоже опасаюсь солдат.

– Хромо-ой… – снова тихонько позвал Конь.

– Я здесь, – вполголоса отозвался я, – говори быстро и я сваливаю.

– Хромой, я только сказать хотел… Спасибо тебе… За Неспящего… Теперь, когда он сдох, я буду спать спокойнее. Я твой должник, Хромой…

Когда человек такого пошиба, как Конь, говорит “я твой должник” – это означает очень много. Помимо того, что я формально имел право на его благодарность за охранный талисман, он сам явился сказать мне это вслух… Должно быть, магия Неспящего напугала его еще сильнее, чем я вообще мог вообразить. Странно, мне иногда начинает казаться, что я не способен на сильные чувства – что я не могу любить, ненавидеть, желать… даже не могу бояться так, как вот этот, к примеру, верзила. Кто бы ни оказал мне какую-нибудь сколь угодно большую услугу – я бы сам никогда не явился бы к нему, чтобы собственным словом наложить на себя настолько огромные обязательства… Я уже не могу вспомнить, всегда ли я был таким равнодушным или стал таким после того, что стряслось со мной там – в Болотном Крае… Я словно оставил часть своей души в тамошних трясинах…

– Ладно, Конь, сочтемся. Только я ведь не убил его, он жив.

– Как?! – Конь почти выкрикнул это вслух, его страхи ожили с новой силой. – Как?! Его же уволокли дохлого, как пень… И крови натекло – чуть ли не по колено…

– Да не волнуйся. Неспящий, может, теперь и сам окочурится. А нет – так он все равно под присмотром у тюремщиков. Я думаю, вы теперь никогда с ним не встретитесь. Можешь спать спокойно.

– Нет, Хромой, я теперь спокойно спать не смогу, пока не узнаю, что старого хрыча больше нет на свете… – потом его голос несколько окреп, – но я тебе все равно благодарен, так и знай! Если что случится у тебя, если что будет нужно – только скажи…

– Ладно, Конь, поглядим, – буркнул я, – я учту. Но сейчас мне пора бежать. Дела…

Я не знаю, что положено отвечать в таких случаях. А еще я знаю, что благодарность – не самое сильное чувство. Если Коню придется выбирать между благодарностью по отношению ко мне и словом Обуха – он не будет колебаться долго. Я уверен.

– …Да и я побегу, – донеслось из-за угла, – я ведь только тебя повидать отлучился. А так я Делу стерегу… Ну, бывай… Удачи…

– И тебе…

Когда я добрался в “Удачу шкипера Гройста”, там уже было очень людно. Наступил обеденный час и в заведение набилась толпа писарей, счетоводов и прочих служащих нашего Совета – тех, что победнее и не могут позволить себе столоваться в дорогой “Свече Денареллы”. Бездельники и дармоеды. Я высмотрел моего Эрствина. Теперь он сидел не возле окна, а забился в угол, стараясь не привлекать к себе внимания прихлебал из Большого дома, которые, конечно, знали его в лицо. Вот уж напрасно. Сын Леверкойского барона имеет полное право посещать ближайший к зданию Совета кабак и в этом нет ничего предосудительного или необычного. Более того, сын Леверкойского барона имеет полное право назначать там свидания темным личностям вроде меня – и в этом тоже нет ничего этакого… По дороге я завернул к стойке и заказал хозяину обед. Я не боялся лишний раз засветиться здесь и более того – посетитель, который ничего не заказывает, как раз и вызывает подозрение. Ну и мне пора было подкрепиться – кто знает, когда я смогу в следующий раз спокойно поесть…

– Принес? – спросил я Эрствина.

Тот кивнул с совершенно убитым видом.

– Послушай, друг мой, ты все делаешь правильно. Нечего сидеть здесь, среди этих молодцов из Большого дома с таким видом, словно ты только что осквернил святыни. У тебя словно на лбу написано: “Я совершаю страшное преступление”.

Я подлил в стакан Эрствина вина:

– Давай-ка, улыбнись. Пусть все видят, что совесть у тебя чиста! За удачу!

Эрствин ответил мне вымученной улыбкой и старательно отсалютовал стаканом. Выглядел он до того жалко, что мне даже захотелось его ободрить.

– Ну же, Эрствин, выше голову! Все идет по плану!

Магия требует сосредоточенности и спокойствия, а в шумном кабаке, полном жрущих болтливых писарей я не мог сконцентрироваться. К тому же кто-то из них мог углядеть в моих в руках родовой талисман Леверкоев, что ни говори, вещица была довольно-таки приметная. Слишком приметная, чтобы доставать ее в людном месте. У меня, признаться, промелькнул даже соблазн… Такая дорогая вещь… Но это было просто машинально, я легко подавил недостойный порыв присвоить дорогой амулет и предложил Эрствину уединиться где-нибудь в более спокойном месте. Мы вышли из “Удачи шкипера Гройста” и зашагали по улице, озираясь в поисках уютного закутка, где смогли бы спокойно обделать свои дела. Времени терять не хотелось, да и слишком уж удаляться от Большого дома нам было не с руки – поэтому я не надумал ничего лучшего, как привести моего приятеля в тот самый переулок, где я вчера дожидался полуночи. Кстати, проповедников слышно не было. Посеяв в обывателях страх и недобрые ожидания, армия болтунов исчезла в обеденный час так же организованно, как и появилась сегодня на рассвете…

Переулок у тайного выхода из дома Совета был пуст и безлюден. От разогретых солнцем пыльных камней поднималось легкое марево, откуда-то издали доносились еле слышные звуки жизни большого города… Здесь было очень спокойно – самое подходящее местечко для моего занятия. Я еще раз огляделся – по привычке. Затем сел в тени под стеной лицом к Большому дому и спиной к окнам соседних домов, откуда кто-то мог случайно нас заметить. Из узких бойниц левого крыла дома Совета нас вряд ли можно хорошо рассмотреть и уж во всяком случае – оттуда не видно, что у меня в руках… К тому же любопытный Эрствин пристроился передо мной, загородив от всего Мира и приготовился наблюдать за колдовскими трансформациями.

Боюсь, я разочаровал парнишку, все заклинания у меня были заготовлены заранее и работа над родовым баронским талисманом оставалась совершенно механическая. Я обследовал медальон и изучил привязанные к камням заклинания. Как это частенько бывает с такими дорогими и старинными вещицами, среди ерундовой волшбы нашлось и кое-что примечательное – очень занятные чары, связанные с использованием оружия в схватке, во всяком случае, я так предположил. Разумеется, серьезные вещи я трогать не стал, зато одним камешком, на мой взгляд, можно было пожертвовать совершенно безболезненно. Я достал ножик и очень медленно, с большой осторожностью, высвободил из креплений на тыльной стороне медальона маленький самоцвет – тусклый, почти не ограненный.