Толпа превратилась в слух.

– И что же это будет? – спросил мэр. – Нам ожидать оккупации? Может, мне надо распорядиться, чтобы сожгли почту, мастерские и элеватор? Чтобы не достались врагу?

В глубине толпы кто-то подал возмущенный голос. Но его быстро успокоили.

– Не торопитесь сжигать, – посоветовал Неллью – Пришельцы это сделают сами. Оккупации, наверно, не будет. Будут бомбежки.

– Какие бомбежки? – недоуменно спросил кто-то. – Наш город-то зачем?

– А Ледину зачем? – в тон ему ответил Ворро. – Разве вы не знаете, что пришельцы разбомбили Ледину?

Несколько голосов из толпы тут же выдали ему исчерпывающую информацию. Конечно, знаем. Ну и что с того? В Ледине всегда жили голодранцы и теперь ходют тут всякие, выпрашивают. Сами, небось, во всем виноваты.

Толпа начала быстро терять интерес к неожиданным гостям. Люди стали расходиться.

– Это серьезно, – вполголоса сказал Неллью мэру и полицейскому. – Может, и пронесет, но на всякий случай, будьте готовы к тому, что ваш город разбомбят, как и Ледину. Нужно на время эвакуировать население, создать запасы продуктов. Или вообще, уходить к ближайшему безопасному коридору.

– Да-да, – рассеянно пробормотал мэр. – Спасибо, вы смогли немного прояснить нам ситуацию. Значит, рассчитывать придется только на себя...

– Погодите! – воззвал Ворро. – Где здесь можно переночевать?

– В гостинице, – вразнобой ответили ему сразу несколько голосов. – У нас приличный город, своя гостиница есть.

Хозяйкой гостиницы оказалась та самая беловолосая женщина, любительница телесериалов.

– Оплата наличными и вперед, – сразу же заявила она. – За одноместный номер – двести тысяч за ночь, а если возьмете один двухместный на двоих, это вам обойдется в триста тридцать тысяч.

– Лимий? – не мог поверить Ворро.

– Конечно, лимий! Мы иностранные деньги не принимаем.

– Тогда, наверное, номер на двоих, – решил Ворро. – А поужинать у вас можно?

– У меня только завтраки, – отрезала хозяйка. – Сходите лучше в «Кабачок», там неплохая кухня. Только вино, между нами, дрянь, так что больше бутылки не заказывайте...

На улице Ворро расхохотался.

– Ну и городок! Знаешь, Кисо, мне их даже немножко жалко – они еще не понимают, что их ждет!

– Скоро поймут, – грустно сказал Неллью. – И... мне стыдно признаться, но мне сейчас хочется только одного: чтобы это произошло не в ближайшую ночь.

Ворро и Неллью стояли на балкончике небольшого номера и смотрели на усеянное звездами небо.

– Я тебе признаюсь, Кисо. Сегодня утром, перед тем как мы начали свой поход, мне было очень страшно, – сказал Ворро.

– Мне тоже. Я не верил, что дойдем. А сейчас верю.

– И я верю. Конечно, мы дойдем.

За этот день они прошли около сорока километров. До Тарануэса осталось еще двести десять.

Глава 8. Фантомы и фантомаски (часть 1)

Когда все началось? Да сразу же после Нового года, второго, значится, января, если точно. В тот день справлял днюху наш Сухич… то есть, конечно, Сергей Сухина. Вот повезло парню – два праздника подряд! Или, может быть, «повезло»…

По уже укрепившейся у нас традиции именинник заказывает или, что реже, сам готовит на весь экипаж свои любимые блюда. А Сергей ведет здоровый образ жизни и поэтому решил побаловать нас всякими экзотическими салатиками. Нет, получилось у него вкусно. Но среди прочего мне попался и тот чертов огуречный салат! Тоже ничего себе, вот только сами огурцы оказались сладкими и напоминали по вкусу очень сочную хрустящую грушу.

Иногда это, конечно, прикольно: огурец со вкусом груши, груша со вкусом ананаса, ананас со вкусом не пойми чего… Но когда подобная экзотика становится нормой, это начинает несколько напрягать. Вот, честное слово, прибил бы того «юного натуралиста», который сто с лишним лет назад вывел, вернее, генетически сконструировал сладкие огурцы! Новинка оказалась настолько удачной, что полностью вытеснила с рынка нормальные овощи, которые выращиваются теперь только в качестве «натуральной» пищи отдельными энтузиастами.

В этом времени огурцы считаются фруктами! Их продолжают мариновать, причем, получается нечто довольно интересное, наподобие маринованного винограда, который когда-то делала моя бабушка в ХХ веке. В солениях их заменили миниатюрные кабачки и фигурные патиссоны. Но классические «бочковые» соленые огурцы практически исчезли как класс!

В первые месяцы я относился к этому… ну… со смирением. Но в этот раз меня почему-то сильно задело. Мир новой Земли XXIII века, в котором я прожил уже три с половиной месяца и начал потихоньку признавать своим, вдруг снова напомнил о своей чуждости. Даже огурцы там оказались не такие!

А я ведь, бывало, любил разрезать вдоль свежий огурчик, натереть половинки солью и с удовольствием схрумкать. А уж малосольные огурцы входили в число моих любимых лакомств. Помнится, закупал их на базаре у знакомой продавщицы чуть ли не килограммами и уминал потом… под квасок. А какие огурчики делала теща! Я привозил их с дачи в пятилитровых бутылях, дома раскладывал по банкам, ставил в холодильник и блаженствовал!

И вот, в этом времени даже такая простая радость оказалась мне недоступной! Потом, наверное, сыграло свою роль то, что к тому времени я немного успел почитать книгу «XXI век. Начало», которую мне подарили на Новый год. Ведь в ней писали о том, чему я сам был свидетелем. Прошлое, которое я честно пытался забыть, снова ожило.

По распорядку мне перед ночной вахтой полагалось несколько часов сна, но заснуть никак не удавалось. Меня, как Дэвида Нортона в «Лунной Радуге», разъедала ржавчина воспоминаний. Стоило закрыть глаза, и перед ними представали то наша большая красивая кухня с темно-зелеными обоями и керамическими горшочками на полочке, и все мое семейство за обеденным столом, то уютное кресло, в котором я любил засесть с книжкой, то разбросанные по полу детские игрушки и машинки…

«Прилетают же птицы в свои гнезда обратно,

И лиса умирает головою к кургану».

Зациклившийся мозг, словно сломавшийся граммофон, все жевал и пережевывал эти строчки – перевод из какого-то древнекитайского поэта. Его, беднягу, сослали из столицы в дикое пограничье и не разрешали вернуться обратно. Я, скорее всего, не вернусь уже никогда…

Потерянная навсегда прошлая жизнь рвала на части душу. Я пытался думать о ждущих меня впереди звездах, но не помогало.

Однако в конце концов ко мне все-таки пришел милосердный сон. И в него