Амин постепенно сосредоточивает в своих руках практическую работу по организационно-партийному и государственному строительству, полностью устанавливает контроль над деятельностью органов безопасности.

16 сентября 1979 г. на Пленуме ЦК НДПА избран генеральным секретарем ЦК НДПА, а затем председателем Революционного совета ДРА.

Возвышению его способствовало неограниченное доверие со стороны Тараки, а также незаурядные личные качества. Амина отличает большая энергия, работоспособность, хитрость, деловитость, стремление вникнуть в существо вопроса, восприимчивость к аргументированному мнению подчиненных и советников, твердость во взглядах и поступках. Умеет расположить к себе собеседника, привлечь к себе людей, подчинить их своему влиянию. В беседах точен, краток, обладает хорошей памятью.

Ярый пуштунский националист. Свободно владеет английским языком. Не курит, не злоупотребляет спиртными напитками.

Женат. Имеет семерых детей».[190]

* * *

В тот же день, 16 сентября. Министр иностранных дел ДРА Шах Вали приглашает к себе советского посла А. М. Пузанова и, следуя дипломатическому протоколу, уведомляет его об избрании X. Амина генеральным секретарем ЦК НДПА и председателем Революционного совета ДРА, а также просит информировать об этом советское руководство.

В Москве, однако, не торопятся отреагировать на это историческое событие в жизни братской партии.

18 сентября. В Ташкенте приземляется АН-12, транспортный гигант «Аэрофлота», доставивший в столицу Узбекистана опальных афганских министров. Их нелегально вывезли из Кабула по личному указанию Л. И. Брежнева.

19 сентября. Старая площадь прерывает трехдневную паузу и за подписями первых лиц СССР направляет в Кабул поздравительную телеграмму в адрес X. Амина.

В свою очередь, новый генсек, едва получив поздравления от шурави, также выдерживает трехдневную паузу и только тогда шлет в Москву телеграмму со словами благодарности и заверениями в своей непреклонности проводить в жизнь прежний курс НДПА и ДРА.

* * *

Среди членов партии после пленума было распространено закрытое письмо ЦК НДПА с подробным описанием всех деталей «перестрелки» в резиденции Тараки и попытки убийства Амина. Соучастником этого террористического акта назывался советский посол Пузанов.

Несколько позже министр иностранных дел ДРА Шах Вали пригласил к себе послов социалистических стран и ознакомил их с документом «Правда о покушении на товарища Амина».

В документе, в частности, говорилось о том, что «находившийся у Тараки советский посол по телефону заверил X. Амина, что с ним ничего не случится, если он придет к Тараки».

Отмечалось и то, что, когда охранники Тараки смертельно ранили Таруна и намеревались убить Амина, «все это время советский посол оставался с Тараки в его кабинете».

На встречу Шаха Вали с послами соцстран А. М. Пузанов, естественно, не был приглашен. Советскую дипмиссию представлял советник В. Сафрончук, который без лишних церемоний задал Шаху Вали вопрос: понимает ли он, что его голословные обвинения в адрес совпосла могут нанести непоправимый ущерб советско-афганским отношениям? Министр иностранных дел ДРА предпочел оставить этот вопрос без ответа.

А. М. Пузанов же незамедлительно послал в Центр шифровку с предложением направить в Кабул официальный протест. Москва согласилась с ним и за подписью А. А. Громыко ответила предписанием посетить X. Амина, заявить ему протест и потребовать опровержения провокационного заявления Шаха Вали. На аудиенцию с X. Амином А. М. Пузанов прибыл в сопровождении И. Г. Павловского, Л.H. Горелова, Л. П. Богданова и переводчика Д. Рюрикова.

Выслушав зачитанную ему ноту протеста, X. Амин в крайне резких тонах обвинил совпосла и его спутников в том, что они дезориентируют свое руководство относительно происходящих в Афганистане событий. При этом подчеркнул, что Шах Вали ни в чем не виноват, что он всего лишь озвучил то, что изложил ему он, Амин. И, следовательно, никаких опровержений не будет. Советским представителям было предложено самим разъяснить послам социалистических стран собственную версию инцидента с перестрелкой и покушением на X. Амина.

На этом тема «событий 14 сентября» была закрыта. Москва не решилась на дальнейшее обострение отношений со своим единоверцем.

Октябрь

2 октября. Амин через представителя КГБ просит Москву направить в Кабул батальон советских военнослужащих для его личной охраны.

9 октября. За пять минут до наступления комендантского часа в афганской столице было официально объявлено, что после непродолжительной и тяжелой болезни в Кабуле скончался Нур Мухаммад Тараки.

* * *

В действительности же все обстояло иначе. Вот как это описано в мемуарах В. Курилова:

«…Начальник личной охраны Амина с двумя своими подчиненными зашел в комнату Тараки.

Услышав звуки отпираемой двери, президент встал из-за стола, за которым что-то писал. Наверное, он подумал, что к нему пришел в очередной раз Амин, требуя отречения от власти. А может быть, он пришел просить прощения? Президент заранее придал своему лицу соответствующее моменту мудрое и оскорбленно-гордое выражение. За ним стоят советские друзья, которые никогда не дадут его в обиду! Его обласкал совсем недавно в Москве сам Леонид Ильич Брежнев! Был званый обед, заверения в обоюдной дружбе, поцелуи, торжественная встреча и проводы в аэропорту…

Подслеповато щурясь (в полумраке комнаты горела только стоящая на столе настольная лампа), Тараки вглядывался в лица вошедших. Амина среди них не было.

«Кто это?» — удивился президент. Какие-то офицеры, глаза бегают, у одного с лица — пот градом. Волнуется, что ли? Зачем они пришли? Что им надо?

«В чем дело, товарищи… — начал он и внезапно замолчал. Он увидел выражение их лиц, и… страшная догадка пронзила его мозг! Он понял, зачем они пришли! И он узнал одного из пришедших. Это был офицер из личной охраны Амина по имени Джандад…

Мгновенно охвативший страх парализовал волю президента. Он обильно вспотел. Колени подогнулись, чтобы не упасть, он дрожащей рукой попытался схватиться за спинку стула, но стул опрокинулся, и Тараки боком мягко завалился на толстый, с темно-красным замысловатым узором пыльный ковер. Перед самым лицом он увидел до блеска начищенные, остро пахнущие гуталином, высокие военные ботинки. Он почувствовал, как чужие, грубые руки больно схватили его и перетащили на стоявшую в углу кровать…

Двое офицеров, завалив обмякшее тело на кровать, держали его за руки и за ноги, а начальник охраны душил президента подушкой.

Когда все было кончено, труп закатали в ковер, вынесли из здания и затолкали в багажник автомашины».[191]