В ответ на это X. Амин заявляет, что прежде Н. М. Тараки должен выполнить его требования об отставке поименованных им министров за организацию заговора против него и фракционную антипартийную деятельность. В противном случае он перейдет к активным действиям. Со своей стороны, президент обвиняет премьера в неповиновении и грозит снять его со всех постов. X. Амин мгновенно парирует угрозу генсека: армией командует он, а не генсек.

Вызов брошен. Вызов принят. Теперь по неписаному пуштунскому закону чести одному из двух предрешено было умереть.

В тот же день, 13 сентября. В Доме народов проходит встреча Н. М. Тараки и X. Амина с шурави: А. М. Пузановым, Б. С. Ивановым, И. Г. Павловским и Л.H. Гореловым. Они прибыли с тем, чтобы ознакомить афганских лидеров с очередным посланием советского руководства. Политбюро ЦК КПСС и лично Л. И. Брежнев крайне обеспокоены нынешней ситуацией в братской НДПА, и выражают надежду на то, что ее руководители проявят чувство высокой ответственности за судьбы Апрельской революции, что они преодолеют нынешний раскол в своих рядах и с позиций революционного единства и сплоченности ополчатся против внутренних и внешних врагов.

Послание Старой площади было внимательно выслушано обоими лидерами. Оба заверили Старую площадь в том, что с избранного пути НДПА не свернет. Н. М. Тараки подчеркнул, что выступает за единство в партии, и особенно в ее руководстве. Напомнил, что именно об этом шла речь во время его встречи с Л. И. Брежневым в Москве. X. Амин поблагодарил Старую площадь за глубокое и емкое послание и постарался свою позицию в отношении противоборства в руководстве НДПА сформулировать не менее емко и глубоко: он имеет честь быть искренним последователем Тараки и сделает все от него зависящее для продолжения дела своего Учителя. X. Амин посылал шурави сигнал.

Слова «последователь» и «продолжение дела» прозвучали при живом Учителе. Уловили ли это шурави? Возможно, уловили. Возможно, нет. Но, так или иначе, они посчитали, что примирение между Тараки и Амином состоялось, о чем с удовлетворением и радостью поспешили протелеграфировать на Старую площадь. А примирения-то не было!

Высказав свое отношение к посланию Л. И. Брежнева, X. Амин покидает Дом народов. А Тараки продолжает беседу с шурави. Он не скрывает, что «второй человек» доставляет ему то одно беспокойство, то другое. Вот и сейчас вознамерился вернуть в Кабул Пактина, афганского посла в Москве, своего рьяного сторонника. Он пользуется высоким авторитетом у студентов и интеллигенции вообще. Тараки опасается, что возвращение Пактина в Кабул существенно изменит баланс сил в пользу Амина. И поэтому намерен оставить Пактина в Москве.

Генсек НДПА откровенно сетует на нехватку опыта в управлении государством и руководстве партии. Признает свою неправоту в отношении «парчамистов» и, прежде всего, Бабрака Кармаля. Выражает готовность наладить с ним диалог, конечно, при посредничестве шурави.

«Я порой не знаю, что следует предпринять, на кого опереться», — сокрушается он, расписываясь, по-существу, в своей несостоятельности как партийного и государственного деятеля.[183]

«В одной из бесед с советским послом и представителем КГБ, после очередного «крупного разговора» с Амином, — пишет в своих мемуарах В. Курилов, — Тараки, чтобы прощупать позицию СССР, даже сказал, как бы размышляя и советуясь: «Дети мои… Я свое дело сделал, революция победила… Я уже стар и болен… Может действительно мне уйти… Пусть теперь попробуют другие…»

Его тут же с жаром принялись отговаривать. Ну что Вы? Как можно! Вы — признанный народный лидер, у Вас — международный авторитет в рабочем и коммунистическом движении! Вас ценит лично Леонид Ильич!

Отговорили, он согласился. Еще бы: кто добровольно отдает власть?»[184]

В тот же день, 13 сентября. «Четверка» министров в 19.30 объявляется в советском посольстве и просит у руководителя представительства КГБ в Кабуле полковника Л. П. Богданова защиты, поскольку, по их словам, X. Амин уже распорядился арестовать их и физически уничтожить. Полковник Л. П. Богданов в замешательстве. Это выше его прерогатив. Он угощает пришельцев чаем и опрометчиво разрешает А. М. Ватанджару обзванивать по посольскому телефону командиров частей Кабульского гарнизона с требованием поддержки и решительных действий, поскольку революция и ее вождь Тараки в опасности. Но те, почти поголовно, отвечают отказом. И более того, тотчас информируют об этом начальника Генштаба М. Якуба, а тот, естественно, — X. Амина.

По указанию X. Амина С. Д. Тарун звонит Л. П. Богданову и интересуется, с какой такой миссией находятся в советском посольстве сразу четыре афганских министра. И опять полковнику не позавидуешь. Он отвечает, что только сегодня вернулся из Москвы и еще не знает обо всех мероприятиях, проводимых в посольстве.

14 сентября. В 9.00 утра в приемной начальника службы госбезопасности слышится перестрелка, в ходе которой погибли Наваб Али (предупредивший Амина о планах Тараки убить его в аэропорту) и начальник политотдела этой же службы Салтан. По приказу X. Амина они должны были арестовать А. Сарвари, но были расстреляны.

С. М. Гулябзой тотчас же оповещает об этом Н. М. Тараки и призывает незамедлительно принять самые решительные меры против X. Амина. Но в ответ слышит: «Сынок, не волнуйся, все идет по плану».

В тот же день, 14 сентября. X. Амин в своей резиденции обсуждает с Б. С. Ивановым и Л. П. Богдановым кадровый вопрос: вместо смещенного А. Сарвари он предлагает назначить С. Д. Таруна, а Н. М. Тараки продвигает на этот место А. Акбари.

В присутствии шурави X. Амин звонит Н. М. Тараки и настаивает на отставке «четверки». Не соглашаясь на это, Н. М. Тараки обвиняет X. Амина в неповиновении главе государства и требует прибыть к нему на следующий день в обеденное время, причем без оружия и личной охраны.

Во время телефонного разговора двух лидеров в кабинете появляются сначала начальник Генштаба М. Якуб, а затем — начальник канцелярии генсека НДПА С. Д. Тарун. Оба предупреждают X. Амина о том, что Н. М. Тараки собирается расправиться с ним завтра, во время аудиенции. В кабинете генсека, по словам С. Д. Таруна, для этого специально подготовлены два пистолета и автомат.

Выслушав своих приверженцев, X. Амин спрашивает Б. С. Иванова и Л. П. Богданова, как ему поступить. «Вы скажете «ехать», я поеду».

Б. С. Иванов поначалу сказал было «да, ехать», но потом поправился: не уполномочен, мол, решать такие щепетильные вопросы, нужно посоветоваться. X. Амин попросил дать ответ до 17.00, поскольку к этому времени ему предстоит принять решение по составу правительства.

Вернувшись в посольство, Б. С. Иванов срочно докладывает в Центр по существу дела. Старая площадь дает поручение передать Н. М. Тараки устное личное послание Л. И. Брежнева.

В тот же день, 14 сентября. А. М. Пузанов, Б. С. Иванов, И. Г. Павловский и Л. Н. Горелов, а также переводчик Д. Б. Рюриков в сопровождении вооруженной охраны приезжают в Дом народов на встречу с Н. М. Тараки. Ему сообщается устное послание генсека ЦК КПСС, в котором выражается крайняя озабоченность советского руководства тем, как развивается ситуация в Афганистане. Она все более обостряется, и потому необходимы срочные меры по ее стабилизации. Генсек НДПА просит передать благодарность Л. И. Брежневу за заботу о судьбах Апрельской революции.