— Бальб — самое важное связующее звено между лагерем нашего легиона и Римом, — объяснил мне Гай Оппий.

Тайный агент Цезаря кивнул и добавил:

— Благодаря мне мой друг Гай Юлий Цезарь всегда знает, что у кого на уме. Например, каким образом Помпей собирается избавиться от него: отдать наемному убийце распоряжение пронзить сердце Цезаря кинжалом или подсыпать ему яд. Или, может быть, Красс уже пообещал свободу одному из фракийских гладиаторов, если тот принесет ему на блюде голову проконсула. С другой стороны, многие сенаторы и уважаемые в Риме мужи вздохнули бы с облегчением, если бы на этом блюде лежало мужское достоинство нашего великого полководца. — Бальб громко рассмеялся.

— Вы помните ту темноволосую Серену? У нее такой щупленький муженек невысокого росточка, с жидкими черными волосенками. Он многим обязан Цезарю. Так вот, Серена родила дочь… И у малышки светлые волосы! Только представьте себе! При всем этом Цезарь лишь однажды встречался с этой самой Сереной, чтобы решить вопрос относительно одного земельного участка. И вот вам результат!

Теперь рассмеялись Гай Оппий и Авл Гирт.

— Да-да, — продолжал рассуждать Бальб, — на это грустно смотреть. Помпей на востоке завоевал целую империю, Красс на свои деньги купил половину всего, что имеется в нашей республике, а Цезарь славится своими любовными похождениями. Но можете не сомневаться, в ближайшее время существующее, положение вещей изменится. Потому что Цезарь на самом деле слеплен из другого теста! — воскликнул тайный агент с ухмылкой, а затем добавил немного более серьезным тоном: — да когда Цезарю удастся заполучить в свое распоряжение золото гельветов, у него будет достаточно денег, чтобы потягаться с самим Крассом и нанять для себя личную армию. На западе наш проконсул сможет завоевать целую империю, по сравнению с которой победы Помпея покажутся столь ничтожными, что у Цезаря появится возможность безраздельно властвовать в Риме. Вся надежда сейчас только на легионы. Человек, который сможет на собственные средства содержать десять легионов, станет самым могущественным во всем Риме.

Оппий и Гирт, соглашаясь с Бальбом, кивнули. Я решил воспользоваться наступившей паузой, чтобы наконец попрощаться.

— Если вы будете нуждаться в моих услугах, то всегда сможете разыскать меня в палатке Нигера Фабия, — произнес я, перед тем как уйти.

Покинув лагерь десятого легиона, я тут же разыскал Кретоса. Вместе с другими торговцами из Массилии он сидел в своем шатре и на чем свет стоит проклинал Римскую империю. Если Галлия станет римской провинцией, то у них больше не будет возможности заключать столь выгодные сделки. Римляне смогут полностью контролировать эту территорию, а купцы из Массилии останутся не удел, потеряв торговые пути, приносящие им огромные прибыли, — те, что ведут в земли германцев и на Британские острова со штольнями, в которых добывают олово.

Поэтому, обращаясь к массильским купцам, Кретос убедительно доказывал им, почему они должны делать все возможное и невозможное, чтобы не только поддерживать распространенное среди римлян мнение, будто варвары невероятно опасны и кровожадны, но и нагонять страх на тех, кто раньше не боялся ни галлов, ни германцев. Однако почти никто из присутствующих не слушал его. Слух о том, что в ближайшее время в распоряжении Цезаря будут, находиться одновременно шесть легионов, мгновенно распространился в лагере купцов. Соответственно, цены тут же взлетели до небес. Вольноотпущенники поспешно собирались в дорогу, чтобы по приказу своих бывших хозяев скупить те или иные товары. Кретос даже отправил в Массилию кое-кого из молодых слуг, чтобы те обеспечили бесперебойную доставку всего необходимого. Шесть легионов — это сорок тысяч потенциальных покупателей. В близлежащих селениях уже было скуплено все, что только можно было купить. Даже тот урожай, который крестьяне только собирались сеять. Фуфий Цита, личный поставщик Цезаря, обеспечивавший зерном его легионы, оказался проворнее всех. Каждый купец, который обладал соответствующей информацией, мог получить невероятную прибыль. Те же, кто хотя бы несколько дней пребывал в неведении, были вынуждены смотреть, как другие наживают огромные состояния. Крестьянам-аллоброгам было абсолютно все равно, кому продавать выращенное ими зерно, фрукты и овощи.

Увидев меня, Кретос тут же встал со своего обеденного ложа, обнял меня за плечи и отвел в сторону.

— Корисиос, ты должен во что бы то ни стало стать писарем в канцелярии Цезаря! Мне срочно нужен надежный человек, имеющий доступ к важной информации о перемещении войск!

— А мне срочно нужна бочка вина, Кретос! И четыре крепких раба, которые помогут мне переправиться на противоположный берег!

Кретос лишь отмахнулся.

— С таким же успехом ты можешь подойти к Ренусу и выбросить в него свои деньги.

— Нет, — попытался возразить я, — я дам взятку офицеру таможни Сильвану.

— Корисиос, — прошептал Кретос, глядя на меня горящими глазами, — тогда бери сразу десять бочек, а не одну!

— Нет, — вновь возразил я, — ведь я пока что не говорил с Сильваном. К тому же бочка с вином нужна мне всего лишь для прикрытия. Чтобы никто ничего не заподозрил, когда я буду переправляться на противоположный берег. Мне нужна только одна бочка, а если тебе жалко вина, то можешь налить туда воды. Но мне необходима одна тяжелая бочка и четыре раба, которые будут ее нести.

— С чего бы это я стал жалеть свое вино, Корисиос? Насколько я понимаю, ты согласен за него заплатить. Ведь я приехал сюда не ради развлечения, а чтобы зарабатывать деньги. Если ты еще не договорился с Сильваном и не дал ему взятку, то боюсь, что такая сделка для меня слишком рискованна. Я бы не решился дать тебе даже пустую бочку. Но вот если бы ты согласился пойти на службу в канцелярию Цезаря, стать моим доверенным лицом и передавать мне всю важную информацию, то я бы отнесся к твоей просьбе совершенно иначе.

Наконец, мы договорились, что я куплю у Кретоса небольшую бочку дешевого вина, произведенного в этой местности. При этом я должен был заплатить за эту бурду баснословную цену. С большой неохотой купец согласился предоставить в мое распоряжение двух рабов, однако уточнил, что в случае их смерти или бегства я должен буду возместить ему все убытки. К тому же Кретос потребовал, чтобы я подписал договор, в котором будут зафиксированы все условия нашей сделки. В соответствии с одним из условий я обязался заплатить по девятьсот сестерциев за каждого раба, если не верну их хозяину. На самом деле это была огромная сумма, равная жалованью, которое римский легионер получал за год службы. В тот день я сделал вывод: как только речь заходит о деньгах, тут же можно узнать, насколько искренни уверения в дружбе того или иного человека. И чего они на самом деле стоят. Я попытался было протестовать и сказал, что на рынке можно купить мула за пятьсот сестерциев. Кретос же возразил мне на это:

— Никто тебя не принуждает. Ты можешь попросить кого угодно дать тебе двух рабов. Проблема в том, что сейчас в лагере купцов царит настоящий переполох. Все боятся упустить шанс, который, возможно, больше никогда в жизни не представится. Сейчас каждый раб, каждый сестерций на счету.