– Срок моего сенаторства тоже близится к концу, и в мои планы не входит баллотироваться снова.

А вот это уже нечто новенькое.

– Вернетесь в Юту?

– Да, но от дел отходить я не намерен.

У Стефани было такое ощущение, будто она висельник, который только что примерил петлю. Тем не менее она решила не выходить из роли. Не так часто в этой жизни подворачивается возможность так нагло и откровенно нарушать закон.

– То есть вы отзовете вашу повестку? – спросила Нелл.

– Не думаю.

Черт, она ведь знала, что просто так он не сдастся.

– Хотя я и ценю по достоинству то, что вы только что передали мне – как, впрочем, и то, что будет в моих руках завтра, – я бы просил вас еще об одном. И я хотел бы увидеть это уже сегодня вечером.

Зальцбург

23.50

Малоун лежал в постели, скрестив ноги и положив руки за голову. Усталость накатилась на него тяжелой волной, однако сон никак не шел. Он упрекнул себя за свои страхи и опасения. Где-то в глубине его существа затаилась противная боль сомнения. Еще ни разу он не был в столь дурацкой ситуации. С другой стороны, он ведь долго не допускал в свою жизнь женщин.

Последние пять лет его брака с Пэм были чем угодно, но только не супружеством: они с ней были чужими людьми, жившими под одной крышей. Оба понимали, что отношения давно мертвы, но ни он, ни она не осмеливались что-то с этим сделать. Пэм не выдержала первой и ушла. В конце концов Коттон юридически оформил этот разрыв, подав на развод, ушел с работы и сменил Джорджию на Данию.

Он умел разработать любую операцию с точностью швейцарского часовщика – в буквальном смысле расписать по минутам, что, когда и где делать. И все же, когда дело коснулось эмоций, он дрогнул, как жалкий любитель. Профессионалу такое не подобает. Коттон не позвонил кому нужно вовремя. Он угробил их отношения с Пэм. Теперь, похоже, история повторяется и с Кассиопеей. Неужели он допустил старую ошибку?

Тишину нарушил еле слышный стук в дверь. Что ж, он надеялся, что она к нему придет. Малоун встал с постели и открыл дверь. Кассиопея вошла внутрь.

– Стефани подсказала мне, где тебя искать, – произнесла она. – В данный момент я недовольна ни ею, ни тобой.

– Рад тебя видеть.

– Что ты здесь делаешь?

Малоун пожал плечами.

– Мне было нечем заняться. Вот я и решил приехать и посмотреть, какие у тебя планы. – Было заметно, что она не в настроении шутить; впрочем, и он тоже. – Смотрю, ты далеко ушла от замка.

– Я понимаю, что солгала тебе. Но так было нужно.

– Пожалуй.

– Как это понимать?

– Как хочешь, так и понимай.

– Я сильно рискую, придя к тебе, – сказала Кассиопея. – Но я думала, мы сможем поговорить.

Коттон сел на край кровати. Она осталась стоять.

– Зачем ты купил эту книгу?

– Мне так велел президент США. – Ага, похоже, она не в курсе того, что в этом деле замешан Дэниелс. – Неужели Стефани умолчала об этом?.. Что ж, привыкай. Тебе будут говорить лишь то, что сочтут нужным.

Кассиопею было не узнать. Чужое лицо. Бегающий взгляд. Равнодушный голос.

– Что тебе от меня нужно? – спросил он, что называется, в лоб.

– Мне казалось, что я пыталась обелить имя одного старого друга. Теперь я совсем не уверена в этом.

Похоже, пора раскрыть карты.

– Он не просто старый друг?

– Он был моей первой любовью. Мы собирались пожениться. Наши родители тоже на это надеялись. Но я порвала с ним отношения.

– Ты никогда об этом не говорила. Как и о том, что ты мормонка.

– Мне казалось, что нас с тобой это никак не касается. Да, мои родители были мормоны, и я тоже воспитывалась в этой вере. Но как только родителей не стало, я порвала с их религией. Что касается Хусепе…

Интересно, что она услышала из их разговора с Салазаром в катакомбах?

– Как долго ты стояла снаружи часовни?

Ее взгляд остался холодным.

– Недолго.

– То есть ты не слышала, как он признался, что убил нашего агента?

– Нет, не слышала. Но это все равно ложь. То же самое мне сказала Стефани.

У Малоуна перед глазами тотчас возникла картина: Кассиопея целует Салазара.

– А почему ты считаешь, что это ложь?

– Потому что ты ревнуешь. Я заметила это еще в ресторане.

– Я не ребенок, Кассиопея. Я на задании. Я делаю порученное мне дело. Проснись и начни делать то же самое.

– Иди к черту!

Малоуна наконец прорвало.

– Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что фанатики Салазара делают грязную работу? Именно этим и занимались те двое на кладбище.

– Коттон, не лезь не в свое дело. Я все улажу сама.

– Скажи это Стефани.

– То, что ты сделал сегодня вечером, – непростительная глупость. К счастью, все обернулось в мою пользу. Я смогла получить дополнительные очки в данной ситуации. Он уже проникся ко мне доверием.

Ярости Малоуна не было предела.

– Твой Хусепе Салазар – убийца!

Кассиопея сверкнула глазами.

– И какие у тебя есть доказательства?

– Я видел труп.

Похоже, его слова возымели воздействие.

– Я должна выяснить, что происходит, – сказала она. – Правда, сделаю это по-своему.

– Я был там, – произнес Коттон. – Прошлым вечером. То, как вы целовались, – это не притворство. – Было видно, что его слова застали ее врасплох. – Какую еще информацию ты не получила от Стефани?

– Ты сам не знаешь, что видел. Даже я не знаю, что это было.

– Что я и хотел сказать.

Да, у них были сложные отношения. С этой женщиной он прошел путь от врага до любовника. Они многое пережили, между ними возникла связь, возникло доверие. По крайней мере, он так считал. В данный же момент их как будто разделяла целая вселенная. Перед ним стоял совершенно чужой человек.

И это было ему неприятно.

– Послушай, ты отлично сделал свое дело. Теперь отдыхай, я все доделаю сама.

– Я сам справлюсь. Без тебя. Самостоятельно.

Малоун постарался взять себя в руки и еще раз воззвал к ее разуму:

– Этот твой старый друг замешан в большой афере, к которой причастен сам президент США. Наш агент мертв, хочется тебе в это верить или нет. Двое из его людей тоже мертвы. Их убил я. Думаю, Кассиопея, тебе стоит придерживаться правил. – Малоун выдержал паузу. – Или выйти из игры.