сплюнув в окно, обронил тот. — Её мне отдать обещали. — Залыбился, продемонстрировав отсутствие переднего зуба: — Рада, малышка?

Фиона вжалась в кресло.

Двадцать пятый заржал.

— А ты зубы береги, — посоветовал я. — Тоже вещь полезная.

Двадцать пятый начал багроветь. Но ответить не успел.

— Экипажам приготовиться, — прозвучало в наушниках.

Зашибись, блин. А я ведь даже первого заезда не видел! Ни что там нагородили на трассе — вспомнил слова Фионы о «препятствиях», — ни как тут принято эти препятствия проходить! А, ладно. В первый раз, что ли? Упрёмся — разберёмся. Раз этот гопарь-неандерталец до полуфинала добрался, то и я выгребу как-нибудь.

Ready!

Steady!

Go!

— Вперёд! — заорал я. — К победе! Славься имя твоё, Амадей! — и рванул с места.

* * *

Ожидал чего угодно — только не того, что произошло. Что трасса, ещё вчера плавно уходящая налево, вдруг резко свернёт вправо.

Тот, кто прокладывал маршрут, лёгких путей определённо не искал. Нам не добавили препятствий на старой трассе. Нас вели на какую-то новую. И, если вчера мы носились по голому полигону, то сейчас я, холодея, увидел, что вдали показались строения. Они стремительно приближались.

Многоэтажки, но не типовые стандартные, как в моём родном четвёртом Магистральном проезде. Красиво-заграничного вида, с аккуратными балконами, зеленью газонов, колоннами, витринами и нарядно сверкающими окнами.

Справа блеснула роскошной синью водная гладь. На воде, тесно приткнувшись к берегу, качались белоснежные кораблики. Вживую я таких никогда не видел, но догадался, что это яхты.

Выглядело всё почему-то до боли узнаваемо. Я точно знал, что в здешних краях никогда не был, и в то же время…

— Вот козлина! — Я чуть руль не выпустил от возмущения. — Это же… Это же…

— Что? — пискнула Фиона. — Зачем мы едем в город?! Там же люди!

У меня на язык рвалось столько всего, что, наверное, дня бы не хватило высказать.

О том, что думаю о косплеерщиках вообще и таких снобах, как Амадей, в частности.

Это же Монте-Карло! Трасса Гран-при Монако, самая известная городская трасса в мире. Построенная на средиземноморском берегу каким-то принцем со сложным именем и известная прежде всего тем, что посмотреть на гонки туда стекаются все самые богатые и знаменитые люди.

— А почему Монте-Карло? — пробормотал я. — Строил бы уж Яс Марину, чё. Туда бабла ещё больше вгрохали. И принцы есть. Арабские, правда…

— Что? — переспросила Фиона.

— Восхищаюсь великолепием! — крикнул я.

Надеюсь, моё бормотание Амадей не услышал.

Так, всё! Стоп. Не отвлекаться на Амадея.

Соперники-то меня мощно обошли, втопили оба, как в последний раз. Интересно, уже гоняли тут, или тоже, как я, впервые увидели трассу?

Хотя, нет. Я-то — не впервые! Вспоминай, Костя. Что ты знаешь о трассе в Монте-Карло?

Она проложена через город, частично идёт по берегу моря. Посредине дистанции — знаменитый поворот-шпилька на сто восемьдесят градусов, дающий доли секунды для принятия решения и, по сути, единственный шанс обогнать соперников. Если Амадей полностью слизал трассу с той, что в Монте-Карло, то это единственно возможное место обгона. А, и ещё в конце будет туннель. Резкий уход сначала в темноту, потом из темноты на свет — на этом тоже можно сыграть.

Мы влетели в город. И я понял, что Амадей — не просто косплеерщик, а очень подлый косплеерщик. Вряд ли настоящая трасса в Монте-Карло сужается настолько, что одной машине — суметь бы проехать, не чиркнув бортами о стеклянные витрины и стены домов. Не удивлюсь, если в домах даже люди живут — для полноты ощущений. Не собственных, понятное дело, Амадеевых.

Ну, зато соперникам здесь пришлось притормозить, и я их почти догнал. Блин, а это еще что?!

По широкой трассе третий уверенно шёл впереди двадцать пятого. А сейчас, на узком участке, притормозил, и гопник повис у третьего на хвосте. Трасса чуть расширилась, теперь на ней смогли бы разойтись полторы машины.

На глазах у изумлённой публики, то есть, меня и Фионы, двадцать пятый резко вильнул вправо и въехал колёсами на стену. Два колеса, левых, остались на асфальте, а два правых поехали по стене, едва не касаясь подоконников дома. Машина накренилась так, что двадцать пятый в ней, наверное, на боку лежал.

— А так можно было, да? — пробормотал я, глядя на то, как двадцать пятый обгоняет третьего.

Если ему хватит прямого участка на то, чтобы завершить обгон, если трасса сейчас никуда не вильнёт… Вильнула. Вправо. И резко расширилась.

Третий лихо вписался в поворот и полетел дальше, а двадцать пятый, не справившись с виражом, оторвался от стены и юзом ушёл влево. Срикошетил от ограждения и выскочил обратно на трассу, прямо мне под колёса.

На то, чтобы его обойти, не хватало места — ни слева, ни справа. Я почувствовал, как моя нога пытается притормозить — Амадей, видимо, зассал.

Но, блин! Я-то — не Амадей!

Я с усилием переставил ногу на газ. Выжал на полную. И атаковал колёсами стену слева.

«Всё, Костя, — орали остатки моего разума, — звездец тебе!»

Машина, к счастью, криков разума не слышала. Она уверенно взобралась на стену. Я завалился вправо, удерживаемый ремнём безопасности. Визг Фионы воспринимал уже как ненавязчивый фон. Стена под колёсами внезапно закончилась, и началась витрина. Стёкла брызнули во все стороны, но внутрь я почему-то не проваливался. Должно быть, ехал быстрее, чем успевало треснуть и обвалиться стекло.

Двадцать пятый остался позади.

— Да-а-а!!! — бешено завопила Фиона, — Да, Костя!!! Ты обогнал!!!

А то сам не вижу. Я вернул машину на трассу. Двадцать пятый остался горевать сзади, третий нёсся впереди.

Да, этого парня обойти будет посложнее, чем дуболома двадцать пятого. И неизвестно, какие ещё подлянки приготовил на пути Амадей. Если я всё помню правильно, то до шпильки уже недалеко…

Шпилька. Самый крутой разворот из всех возможных, на сто восемьдесят градусов. В оригинале он, если я ничего не путаю, проходил мимо какого-то отеля, и проживающие в нём люди могли наслаждаться гонками прямо со своих балконов.

Не знаю, чем насолили Амадею в прошлой жизни владельцы отелей. Может, вай-фай хреновый был, а может, ноги у входа заставляли вытирать — без понятия. Но шпильку Амадей устроил прямо на отельной территории.

Это была вообще не трасса! А обычная парковая дорожка, на которой двум мамашам с колясками разъехаться — и то тесновато.

Вокруг цвели на клумбах