* * *

Александр понимал, что Вавилон не есть конечная точка его похода, понимали это и его полководцы. Враг был смертельно ранен, но не добит, и для того чтобы нанести ему последний удар, был необходим поход в самое сердце империи – Персиду. Туда, откуда пришли в этот мир персидские цари, туда, где находились их древние столицы – Персеполис и Пасаргады. А для такого мероприятия требовалось привести в порядок свои войска, изрядно потрепанные в боях и истомленные долгими переходами. Многие пали на полях сражений, другие по ранениям были отпущены домой, третьи несли гарнизонную службу на огромных просторах империи от Геллеспонта до Междуречья. Прибывшее в Вавилон пополнение было очень кстати: 6000 тяжелой македонской пехоты и 500 македонских всадников, 3000 пеших фракийцев и 600 конных, а также 4000 пеших греческих наемников и 380 всадников. Так же явились: «в качестве телохранителей 50 взрослых сыновей князей Македонии: такие служат царю во время еды, они же подают ему лошадей перед битвой, сопровождают его на охоте, несут ночные дежурства перед входом в его палатку. Это начало службы и повышения для будущих больших начальников и вождей» (Курций Руф). И здесь мы наблюдаем интересную картину – охотно перенимая опыт Востока, Александр продолжает те македонские традиции, которые ведут к укреплению царской власти. Он однозначно будет стараться привязать к себе молодых македонских аристократов, чтобы в дальнейшем они разделяли его взгляды и сделались проводниками его политики. А вот что из этого выйдет, увидим в дальнейшем.

Приняв пополнение, царь занялся реорганизацией армии, используя для этого весь свой накопленный опыт, а также приспосабливая ее к новым способам ведения войны. «Многое в унаследованных от предков обычаях, в военном деле царь изменил с большой пользой для дела. В самом деле, раньше всадники приписывались каждый к войску своего племени отдельно от других, теперь, отменив разделение по племенам, он поручал командование лучшим начальникам, а не обязательно из определенного племени» (Курций Руф). И еще одно нововведение сделал Александр – теперь многие командиры получали свои должности за заслуги перед царем, умение и храбрость, а не по общественному статусу. Было сделано очень много полезных вещей, в частности, удалось улучшить снабжение.

Но все хорошее когда-то заканчивается. Македонская армия, отдохнувшая и отъевшаяся, покидала гостеприимный Вавилон. Путь ее лежал на Восток, туда, где находилась древняя столица эламитов – Сузы, а затем еще дальше, в область древней Персиды, откуда давным-давно выплеснулись волны завоевателей. Но теперь война шла туда, откуда когда-то пришла, и возмездие было неотвратимо.

От Вавилона до Суз македонская армия дошла за 20 дней. По пути царь получил письмо от своего агента Филоксена, который был послан в Сузы договориться о сдаче города сатрапом Абулитом. Пример Мазея, который сдал без боя Александру Вавилон, и возвышенного за это новым царем, очень сильно подействовал на персидскую аристократию. У доблестного сатрапа нашлось немало подражателей, и Абулит был из их числа – сил для сопротивления не было, а терять доходное и насиженное место очень не хотелось. Навстречу армии завоевателей выехал сын сатрапа и проводил к городу – здесь Александра встречал сам Абулит с целым ворохом подарков и подношений. «Войдя в город, царь взял из сокровищницы невероятное количество денег: 50 тысяч талантов чистого веса серебра не в виде чеканной монеты, а в слитках. Много царей накопили такое богатство в течение долгого времени для своих детей и потомков, как они предполагали, а деньги за один час перешли в руки царя-иноземца» (Курций Руф). Помимо прочего, здесь было обнаружено очень много из той добычи, которую вывез из Греции еще царь Ксеркс, в частности, скульптуры афинских героев Гармодия и Аристогитона. Македонец не мог упустить случая, чтобы сделать красивый жест – с наилучшими пожеланиями отослал статуи в Афины. А в целом захваченная в городе добыча была баснословной, и царь по достоинству оценил усердие своего нового подданного – оставил Сузы за ним. Мало того, он оказал сатрапу доверие, польстив ему тем, что оставил в городе семью бывшего Царя царей Дария; правда, будучи верен себе, гарнизон из 3000 солдат оставил под командованием македонца Архелая. После этого царь продолжил движение в область Персиды – на пути туда и произошла его знаменитая встреча с племенами уксиев. Этот народ четко делится на два племени – равнинных уксиев и горных. Равнинные уксии подчинялись сатрапу Сузианы и покорились без сопротивления – а вот с уксиями, которые жили в горах, возникли проблемы.

Эти горцы не обрабатывали землю, не выращивали урожай, а пасли овец и занимались разбоем. Пользуясь своим выгодным положением, они грабили всех кого не лень и в своей наглости дошли до того, что стали требовать дань и с персидских царей, когда те проезжали через их территорию. И что самое удивительное, они платили, предпочитая не связываться с воинственным горным племенем. В итоге, обнаглев от безнаказанности, они послали делегацию к Александру, объявив, что пропустят его в Персеполь, если он им заплатит столько, сколько платили персидские цари. Наверное, сын Амона был немало поражен подобной дерзостью, но себя сдержал, решив проучить зарвавшихся варваров. Горные разбойники и не подозревали, с кем они связались и какую беду на себя накликали, а если бы узнали, то убежали бы со всем своим народом в горы и сидели бы там тихо, не показывая носа. Александр пообещал им заплатить, и уксии ушли в горы, которые возвышались над ущельем, ведущим в Персиду. Сам же царь, в сопровождении телохранителей, гипаспистов и 8000 легковооруженных воинов в сопровождении местных проводников, выступил за ними по горным тропам. Каменистая горная дорога была тяжела, необходимость торопиться заставляла двигаться быстро, постоянно подвергаясь опасности свалиться вниз. Но Македонец все рассчитал очень точно – пока воины уксиев сидели на своих позициях и подсчитывали барыши от будущей сделки, македонские солдаты в предрассветном тумане, который укутал горы, по тайным тропам уже подкрадывались к их деревням. Там врагов никто не ждал, и беда застала людей во время сна. Бойня была страшной, пленных не брали, рубили всех без разбору – детей, женщин, стариков… Резали прямо в постелях, целыми семьями, пощады не давали никому. Кровь ручейками стекала по улицам, озверелая солдатня врывалась в дома, нанося удары направо и налево, хватала все ценное и набивала свои сумки. Добыча воинам царя досталась большая, ибо здесь хранилось все богатство уксиев, награбленное за много-много лет. Некоторым повезло убежать в горы, но царь преследовать их не стал – времени уже не было. Он стремительно вел войско туда, где находились главные силы уксиев, предварительно отправив Кратера с отрядом перекрыть им все пути отступления. Атака была стремительной и жестокой, горцы, не принимая боя, бросились наутек, поражаемые в спину царскими воинами. Кто-то пал от македонских мечей и копий, кто-то сорвался в пропасть, но большинство бегущих наткнулись на солдат Кратера, поджидавших их на путях отступления. Здесь и произошла самая жуткая резня, а склоны гор окрасились кровью уксиев – пленных не брали, а убивали сразу, ибо оскорбившим сына бога нет места среди живых. Лишь немногим удалось покинуть это жуткое место и убежать, но гнев царя был страшен – он хотел полностью уничтожить этот народ, как ему казалось, унизивший его. Но за этой показной свирепостью скрывался и трезвый расчет – Александр хотел раз и навсегда сделать безопасной дорогу из Персеполя в Сузы. Говорят, что только заступничество матери Дария, которую царь уважал, спасло народ уксиев от полного уничтожения. Но за то, что им было разрешено жить на этой земле, он обязались платить новому Царю царей дань: «Дань на них наложена была такая: ежегодно 100 лошадей, 500 вьючных животных и 30 000 овец» (Арриан). Вот так плачевно закончилась для народа уксиев попытка продиктовать свои условия завоевателю. Недаром говорят – не буди лихо, пока оно тихо.