— Ей очень повезло, если она унаследовала от Ролингса только ушки — в крайнем случае их можно будет прятать под волосами, — рассудительно заметила тетя Агата.

— Тетя Агата, — возразила Аманда, — не очень великодушно с вашей стороны говорить так. Прошу вас, не говорите такого при Джилли — вы же знаете, она молиться готова на Кевина.

Старая леди фыркнула, сдувая цветочный лепесток со своей кружевной накидки:

— А ты говорила, что она неглупая девушка! Мне это кажется очень странным!

— Ох, леди Чезвик, — нервно усмехнулась Анна, — вы так умеете достать…

Старая леди наклонилась к Анне и погладила ее по руке.

— Не преувеличивай, дорогая. Я «достаю», как ты выражаешься, лишь тех, кого люблю. Если бы мне на самом деле не нравился Кевин Ролингс, я бы говорила о нем исключительно вежливо и не произнесла ни одного худого слова.

— Могу я продолжить? — поинтересовалась Аманда, помахав письмом перед носом у остальных. И она продолжила:

«Как я уже писал вам, тетя Сильвия стала лучше относиться к Джилли с тех пор, как узнала, что она ее племянница. Конечно, Джилли тоже пришлось привыкнуть к мысли, что у нее вдруг появилась тетя — она всю жизнь была совсем одна, но оказалось все же, что она родилась на правильной стороне одеяла. Тетя Сильвия часто наведывается в детскую — они с Элси были первыми, кто нанес нам визит в связи с рождением дочери, и Джилли с удовольствием отмечает, что впавшая в детство старушка очень хорошо общается с Алисией. Моя дорогая жена потихоньку возвращает ее в реальный мир из ее собственного, созданного ее больной фантазией. Джилли просит передать вам, что она вас любит, и обещает скоро написать сама и рассказать все о малышке. Боюсь, письмо будет увесистым. Но не беспокойся, Джаред, я заплачу за доставку — к счастью, нужда позади. Надеемся получить от вас письмо со всеми новостями о тебе, Аманде, Бо и Анне (которые, надеюсь, еще гостят в Сторме).

Остаемся, родители Алисии, и в частности преданный вам и проч. Кевин».

— Уже три недели? — переспросил Джаред. — В этом весь Кевин — опять опоздал.

— Ну, — добавила тетя Агата без всякого удовлетворения, — он такой, какой есть. Придется мне признать: я горжусь этим мальчиком. Кажется, он стал мужчиной за последний год. Да, — с удовлетворением кивнула она, — Кевин Ролингс наконец стал серьезным, ответственным гражданином.

Тетя Агата, возможно, не была бы так довольна, если бы стала свидетелем разговора, происходившего в это самое время между Джилли и Кевином над колыбелью их спящей дочери.

— Посмотри на нее, Джилли, дорогая, — говорил Кевин. — Только посмотри на нее. Разве это не самый прелестный ребенок в мире?

Джилли не могла сдержать смех, увидев на лице мужа глуповато-горделивое выражение.

— Конечно, дорогой, — согласилась она, проявив женскую мудрость. — Разве я не говорила, что у нее твои ушки?

В порыве восторга он схватил Джилли в охапку и умчал ее в вальсе из детской в их общую спальню. Вращая ее так, что у нее закружилась голова, он восклицал:

— Мы наполним весь Холл нашими детьми!

Подняв голову — до сих пор она прятала лицо у него на груди, — Джилли ответила, задыхаясь:

— Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты хоть знаешь, сколько здесь комнат?

Кевин, чьи голубые глаза сверкали, а рот приблизился к ее губам, театрально вздохнул и пробормотал:

— Это непростая задача, я понимаю, но тем более достойная. Я предлагаю сделать первый шаг на этом пути.

И они его сделали.

Конец… Или все только начинается?