К этому времени разбойники были уже крепко связаны и готовы отбыть в Гастингс.

— Джентльмены, подъемный механизм замка заблокирован всего лишь тремя гвоздями, — сообщил Кевин контрабандистам, ожидавшим его приказаний. — Если после доставки пленных к месту назначения — помните, вы обнаружили их на берегу случайно, но несколько человек с грузом, к несчастью, успели скрыться, — вы собирались вернуться и вытащить эти гвоздики и если окажется, что товар, который сейчас лежит в туннеле, внезапно исчез к утру, я не увижу в этом повода для беспокойства.

Эта речь была встречена смехом и возгласами:

— Ай да парень этот граф!

Гарри, моргая, пообещал:

— Я буду держать язык за зубами — слово чести!

Разбойники, продолжавшие чихать и кашлять, в сопровождении эскорта контрабандистов двинулись по дороге в Гастингс.

Рори и Гленис остались одни — учитывая тяжесть совершенных ими преступлений, их ждало более суровое наказание.

— Вот уж не думала, что Рори — предатель, — прокомментировала Джилли, глядя на двух пленников, стоявших понурившись у храма.

— Знаю почему. Глуповат, — откликнулся Бо. — Бунтует. Потные ладони. Никогда не доверял ему.

— Можно и так рассуждать, я полагаю. Если сопоставить это с твоими предыдущими суждениями, тебе вполне можно присвоить звание знатока человеческой натуры, Бо, — заметил Кевин, после чего стал очень серьезным и обратился к своей жене. — Женушка, как ты сумела одурачить нас и явиться сюда сегодня ночью?

Джилли, не обращая внимания на его суровый тон, нежно отвечала:

— Знал ли ты, муженек, о том, что Хэрроу помогал Аманде в первый раз сесть на пони? Он знает ее с самого раннего детства и готов для нее на что угодно.

Джаред обернулся к жене, принявшей позу святой невинности, и поинтересовался:

— Вы не ездили в Алфристон, не так ли? Скажи мне, докуда же вы доехали?

— Мы отъехали на полмили от Холла, — покаянно призналась Аманда, — устроили пикник на холме, вон там, и наблюдали за вами. Там к нам и пришла эта идея — на самом деле это Джилли придумала — надо отдать ей должное, великолепный план.

— Не только я, — перебила ее Джилли, стараясь быть справедливой. — Мы не знали, чем лучше воспользоваться — черным перцем или нюхательной солью, но, посоветовавшись с миссис Уайтбред, выбрали черный перец. Так что у нас был консультант.

В то время как Бо и Джаред оказались способны увидеть смешную сторону ситуации, Кевин счел нужным заметить, что дамы могли попасть в беду со своим авантюрным планом.

— В беду? — с издевкой переспросила Джилли, все еще опьяненная успехом. — Чепуха, Кевин. Это было так забавно, не правда ли, Аманда?

— О да! — поддержала ее соучастница. — В конце концов, почему мы должны были стоять в стороне и смотреть, как вы подвергаете себя опасности, если могли помочь вам?

— Хорошо сказано, — весело подхватил Джаред. — Твоя забота о моей безопасности заставляет меня усомниться в том, что ты считаешь меня мужчиной.

В продолжение этой добродушной перепалки Рори преисполнялся жалости к себе. Он был безработным актером, которого подобрала Гленис. Для нее, опытной интриганки, не составило никакого труда уговорить его сыграть джентльмена, в качестве зрителей были избраны жители Сассекса.

Это было здорово — играть учителя, каждый вечер ложиться спать в чистую постель, высокомерно держаться с деревенскими жителями, приятельствовать с дворянами, которых он так хорошо научился изображать. Почему Гленис оказалась такой жадной и все испортила?! Если бы она умерила свои аппетиты и удовольствовалась данью, которую получала с контрабандистов, и деньгами, которые получала от «лягушатника» Дюваля! Но нет, ей захотелось получить все! И вот теперь их (не то чтобы он сильно сожалел об участи, ожидавшей Гленис, с которой в течение месяцев делил кров, но не более того) отправят в Лондон и будут судить как предателей.

— Проклятие, — вслух сетовал Рори. — Это несправедливо! Все, что я делал, — играл роль, это не преступление. В конце концов, я актер. А меня привязали к этому проклятому греческому храму, хотя я просто играл свою роль.

Гленис, привязанная к той же самой колонне, прошипела ему на ухо:

— Заткнись. Эти веревки ослабли. Освободи руки, и мы убежим!

Рори быстро схватывал суть дела.

— Как Бонни, принц Чарльз — мы убежим, они и глазом не моргнут.

— Что? Ну да, — раздраженно откликнулась Гленис. — А теперь пододвинься ко мне поближе и жди моего сигнала.

«Дурак, — подумала Гленис, потирая затекшие руки за спиной Рори, наполовину спрятавшись за него. — Как будто он мне нужен!» Набрав в легкие побольше воздуха, она положила руки на спину Рори и сильно толкнула его.

Рори врезался в маленькую кучку людей, поздравлявших друг друга с удачной операцией. И в суматохе Гленис, почти невидимая в темной одежде, быстро скользнула к одному из выходов из лабиринта.

Возможно, ей и удалось бы сбежать, если бы не ржавая железная палка, валявшаяся в траве. Гленис зацепилась за нее изящной туфелькой, и на этом закончилась ее бесславная попытка побега.

— Кевин, — попросил Бо друга, который, с легкостью взяв леди под мышку, нес ее на место, причем она извивалась, пинала его ногами и грязно ругалась. — Пусть замолчит. Стыдно слушать. Стыдно!

Попытка побега Гленис, казалось, вернула Джилли и остальным способность здраво рассуждать, и вскоре все разошлись по своим комнатам. Гленис и Рори были надежно связаны и помещены в запертую кладовую за конюшней — утром им предстояло отправиться в Лондон.

Когда мужчины наконец выпили за победу, женщины поднялись по лестнице, где им предстало поистине необычное зрелище — взволнованная мисс Розберри.

— Ну-ну, Банни, — успокаивала Джилли свою взволнованную камеристку, похлопывая ее по плечу. — Не надо так переживать!

— Ты ушла одна, без сопровождения, и пропадала половину ночи бог знает где в ночной рубашке — нет, она, конечно, длинная и все прикрывает — и еще напудрила лицо, как вампир. А потом ты наконец вернулась босиком, и подол рубашки весь промок — и просишь меня не беспокоиться! — горячо возразила бедная мисс Розберри. — У меня есть все основания беспокоиться. Мне кажется, с каждым днем, проведенным в этом доме, мои нервы все больше расстраиваются. У меня никогда не было таких проблем — может быть, потому, что никогда раньше я так не переживала за своих подопечных. Однако я тебя предупреждаю: если это безумие будет продолжаться, я превращусь в настоящую развалину — тень той личности, которой я была когда-то.

Молодая хозяйка смутила свою камеристку, заключив ее в объятия и поцеловав в жесткую щеку.

— Я очень виновата перед тобой, Банни, и прошу прощения, — сказала она, однако в ее голосе не слышалось ни малейшего раскаяния. — Это ужасно — заботиться о такой бессовестной девице, как я! Боюсь, я не привыкла думать о том, что мои действия могут кого-либо огорчить. Понимаешь, почти никто никогда не интересовался мною настолько, чтобы беспокоиться.