– Спасибо, что настояла, чтобы нас с Джеми поженили, – краснея, сказала Сприн. – Но ведь ты все равно не отправила бы меня домой, правда?

Бригитта лукаво усмехнулась.

– Я никогда и не говорила, что сделаю это.

– Да что ты?

– Очевидно, граф большой мастер улаживать дела со своими людьми.

И обе кузины весело рассмеялись.

Сидя одна в своей комнате, Антония смаковала предстоящее отмщение. «Этой англичанке еще небо с овчинку покажется, когда Финлей схватит ее, – злорадно думала она. – Хотелось бы видеть в этот момент ее лицо. Я бы убила ее своими собственными руками, но Финлей сделает это не хуже».

Пока Антония отсиживалась в своей комнате, в Данридже дни текли мирно. Однажды, когда Бригитта в сопровождении обоих своих любимцев спокойно прогуливалась по саду, перед ней неожиданно появилась Антония. Гленда, испуганная решительным блеском в глазах матери, вцепилась в руку Бригитты.

– Я хочу погулять с моей дочерью, – властно объявила Антония. – А тебя мы с собой не приглашаем. – Она протянула руку девочке. – Пойдем, Гленда.

Но та еще крепче вцепилась в руку Бригитты.

– Я не хочу гулять с тобой.

– Ты опять затеваешь скандал, – резким тоном сказала Бригитта, становясь между ними. – До сих пор ты не выказывала к Гленде никакого интереса.

– Как ты смеешь становиться между мной и моей дочерью! – угрожающе вскричала Антония. – Отпусти ее!

– Ты бы лучше шла к себе и оставила нас в покое.

Выражение лица Бригитты было столь же угрожающим. Соперницы стояли нос к носу, и ни одна не собиралась отступать.

– Ну в чем тут дело? – спросил Черный Джек, вышедший в сад для ежедневной прогулки со своей внучкой.

– Ой, Хитрец!.. – вскричала Гленда.

Три пары глаз, обратившись на нее, проследили за полным ужаса взглядом девочки. Подняв заднюю ногу, Хитрец мочился на юбку Антонии.

– Ах ты, тварь!.. – Антония отпрыгнула назад. И в бешенстве повернулась, чтобы пнуть лисенка. Хитрец припал к земле и, обнажив клыки, зарычал.

С проклятиями Антония бросилась вон из сада. А Черный Джек, Бригитта и Гленда проводили ее дружным смехом. Граф приглашающе протянул руку внучке и, подмигнув Бригитте, сказал:

– Похоже, этот проклятый зверь тоже может на что-нибудь пригодиться.

Когда пришло время сбора урожая, Йен все дни проводил, защищая территорию Макартуров, а по временам и сам, вторгаясь во владения Менци. Бригитта скучала по нему, но тоже была все время занята. Она устроила детскую рядом с их спальней и постоянно что-нибудь шила, то, готовя приданое для малыша, то, переделывая собственные платья.

Как-то в начале октября, войдя в большой зал, Бригитта увидела мужа за столом. Вместе с десятком своих воинов он сидел за необычно ранним ужином. Просияв от радости, Бригитта бросилась к нему.

– Ты уже вернулся? Как я рада! – весело выпалила она.

Йен похлопал ее по круглому животу.

– И я рад. А животик твой все тяжелеет, дорогая.

– Но почему ты ужинаешь так рано? – спросила она, никак не отвечая на шутку мужа.

– Потом не удастся. Мы отправляемся в набег сегодня вечером и вернемся только к утру.

Бригитта побледнела.

– Это не опасно?

– Ну что ты, совсем нет, дорогая, – солгал Йен с веселым лицом. – Просто далековато отсюда.

– Ты же знаешь, что я не люблю оставаться по ночам одна! – возмутилась Бригитта.

– И я никогда не любил оставлять тебя одну, дорогая, – сказал он ей, словно ребенку, – но сейчас у меня просто нет выбора. Поверь, это необходимо. Почему бы тебе не пригласить к себе Гленду и Хитреца? Переночуете вместе.

– Из-за беспокойства я не дам им уснуть всю ночь.

Бригитта расплакалась, и Йен притянул ее к себе ближе, пытаясь утешить.

«Я все равно ничего не могу сделать, чтобы удержать его, – поняла вдруг она. – Если же я сейчас разревусь, он мыслями будет здесь. Так недалеко и до беды».

Бригитта заставила себя улыбнуться и вытерла слезы.

– Не обращай на меня внимания, – пробормотала она. – Просто я стала очень плаксивой из-за малыша.

Йен улыбнулся и с чувством поцеловал ее. «Право, она у меня молодец» – подумал он, встал и вышел из-за стола. Следом за ним направились во двор и его воины.

Оставшись одна, Бригитта уселась в кресло перед камином. Упершись локтями в колени, она закрыла лицо руками и тихо заплакала.

Вдруг что-то мокрое пощекотало ей руку. Бригитта взглянула сквозь раздвинутые пальцы. Сквозь них просунулся язык Хитреца и слизнул ее соленые слезы. Когда же Бригитта погладила его, лисенок положил голову к ней на колени и вздохнул с полным удовлетворением.

А ночью тревожные мысли так и не дали ей заснуть. У себя в комнате она зажгла дюжину свечей, все, что смогла набрать, и при свете их принялась расхаживать по комнате. «Что, если Йен будет ранен?.. Или даже хуже?» – раздумывала она, почти впадая в панику от страха за его жизнь.

Час был поздний. Бригитта встала на колени возле постели, чтобы помолиться, и уснула, уронив голову на руки. Часом позже, когда она подняла голову и встала, каждый мускул в ее теле окоченел и ныл, сопротивляясь движениям. Она задула свечи одну за другой, оставив единственную на ночном столике возле кровати.

Пройдя через комнату, Бригитта выглянула в окно. Ночное небо уже серело. Положив руки на живот, она ощутила, как ребенок шевельнулся там, и, снова обратившись с мольбой к Создателю, легла в постель и наконец уснула.

Спешившись во дворе, Йен со своим отрядом направился прямиком туда, где завтракали члены семьи и домочадцы. Место Бригитты пустовало.

– Все прошло, как было задумано, – сказал Йен отцу и устало потер покрасневшие глаза. – А где Бри?

– Она еще не спускалась, – отвечал Черный Джек. – Иди отдохни пока. Поговорим позднее.

Кивнув, Йен вышел из зала. Возле двери спальни он остановился и прислушался – внутри царила тишина. Тогда он тихо открыл дверь и вошел. Бригитта спала.

Йен сморщил нос: в комнате пахло, как после молебна отца Каплана. Он огляделся и, улыбаясь, покачал головой при виде всех этих наполовину обгоревших свечей. Его бесстрашная жена боялась темноты.

Быстро раздевшись, Йен улегся в постель. Подперев голову рукой, он вгляделся в лицо Бригитты. Под глазами были заметны темные круги. Лицо жены, даже во сне, казалось грустным и заплаканным.

Пребывающие в тревоге женщины рожают болезненных детей. Его беременная жена, видно, долго не спала, ожидая его возвращения и тревожась за него.

При этой мысли какой-то комок подступил к горлу Йена.