– Скоро приедут! – крикнула Ленка. – Я пошла переоденусь. И тебе советую!

– Так сойдёт, – отмахнулся я.

Подобрал с травы шорты, отряхнул, натянул на все ещё влажные плавки. Отнес стеклянную миску, с пересыпанными специями ломтями мяса, к мангалу. Прикурил от одного из тлеющих углей, глубоко затянулся. С улицы, со стороны парадного входа, раздался сигнал клаксона. Впрочем, на этом приехавшие не угомонились и оттарабанили на том же музыкальном инструменте незатейливый мотивчик, который мы, ещё в детстве, в лагерях, выстукивали по батареям. Да, сегодня мне скучать не придётся.

 На Ленке было серебристо-серое лёгкое платье по колено. Оля одета похоже. Они просто демонстрируют собой вкус и сдержанность. А Вера – сплошная провокация. Джинсовые шорты, небрежно обрезанные по самую попу, футболка, съезжающая с одного плеча. На самом плече ядовито-зелёная лямка купальника. Босоножки на невероятно высоком каблуке, что делает голые ноги ещё длиннее. Я скриплю зубами. Сашка же наоборот при полном параде, даже галстук не забыл. Смотрятся они вместе диковато, учитывая голубые Веркины волосы.

– Привет! – кричит она, словно мы вечность не виделись и она ужасно соскучилась.

Ленка сдержанно улыбается, знакомит её с Олей и, невесть откуда взявшимся, долговязым Колей. Я бросаю докуренную до фильтра сигарету прям на газон и ловлю предостерегающий Ленкин взгляд. Плевать уже, могу же хоть иногда позволить себе быть свиньёй в собственном доме. Лена суетилась, принимая гостей и предлагая им напитки, я же пересек дом и вышел на задний двор. На глади воды бассейна плавал одинокий жёлтый лист - предвестник скорой осени. Тянуло дымом - мясо уже можно начинать жарить. Мангал у меня был что надо, моя очередная игрушка. Я нашёл фотографию в сети и заказал постройку местному каменщику. В итоге у меня получилась огромная конструкция: красивая, но простая – камень, металл. Здесь можно было жарить шашлыки, барбекю, использовать как печь, в которой наверняка можно было бы пироги печь, да некому, использовать как плиту. Красота одним словом, с удобной каменной столешницей вдоль и даже раковиной.

Я ходил босиком по газону и гладким каменным дорожкам - ступать босой ногой было приятно. Обернулся – Вера, последовав моему примеру, сбросила обувь, уже заполучила бокал вина, и, судя по всему, чувствовала себя как дома. Я ей завидовал. Сам-то я чувствовал себя как на раскаленной сковородке.

Мясо - отличная причина не подходить к столу. Положить на одну сторону. Полюбоваться, как оно шипит, касаясь раскаленной, металлической решётки. Вдохнуть полной грудью запах лета с примесью дыма и жарящегося мяса. Вновь прикурить, перевернуть мясо. На нем отпечатался узор решётки, полоски жира шипят поджариваясь. Всячески тянуть время, чтобы не оборачиваться.

– Максим! – кричит Лена, ей не нравится развлекать гостей одной.

– Сейчас, – отвечаю я и жалею, что мясо жарится так быстро.

Ещё жалею, что жизнь не несправедлива. То даёт, то отнимает - и всегда в самый неподходящий момент. Что две мои женщины сидят за одним столом и обе буравят мне спину взглядами. Одной нужен я, а второй - мой сын. А если бы наоборот? Моя сигарета уже погашена, но сзади ощутимо тянет сигаретным дымом. Тихо, но я-то знаю, как можно подкрадываться, если твои ноги босы.

– Ты куришь? – спрашиваю я, даже не оборачиваясь. – Удивительно.

– Жизнь вообще удивительная штука, – отвечает Вера и садится на столешницу всего в нескольких сантиметрах от моей руки. – Я выбиваю клин клином. Когда я курю - я не боюсь сигареты.

Я не отвечаю, просто не хочу. И смотреть на неё тоже. Но взгляд выхватывает золотистую кожу бедер, тонкую ладошку, опирающуюся о камень столешницы. Верин муж внутри меня бушует – ему не нравится ни то, как его жена выглядит, ни её поведение. Но между мной и её мужем - целая пропасть. Мне хочется вырвать сигарету из её рук, но я напоминаю, что у меня уже есть женщина. И она ведёт себя безукоризненно.

– Вера, что тебе нужно?

– А ты не знаешь?

Я скосил взгляд, увидел, как она выпускает дым изо рта, просто позволяя ему спокойно вытекать. Не сдержался.

– Тебе не идут сигареты. Бросала бы.

Она и бросила. На мой газон. Когда я проделывал это сам - не коробило. А сейчас – по нервам. Но я сдержался. В очередной раз. Моему самообладанию можно позавидовать.  Из беседки кричит Саша. Потерял свою зазнобу. Вера молчит несколько секунд, ждёт, вдруг я ещё что скажу. Но я молчу тоже. Пытаюсь делать вид, что это вообще все не со мной происходит. Саша не сдерживается, встаёт и идёт за Верой.

– Ты чего здесь зависла? – не очень вежливо интересуется он.

– Мяса очень хочется, – в доказательство хватает ближайший кусок, горячий, вскрикивает и роняет его обратно на решетку. Облизывает обожженные пальцы.

Я отворочиваюсь, чтобы не видеть их поцелуй. Это просто вершина лицемерия. Вера его не любит. Она притворяется. Зачем? Мозг начинает кипеть. Неожиданно мне начинает казаться, что в беседке гораздо уютнее, чем здесь, возле увлеченно целующейся парочки. Я складываются куски мяса на блюдо и иду к накрытому столом.

Лена не готовила, но постаралась. Стол полон, стыдиться мне не приходится. Я курю одну сигарету за другой. Коля постоянно подливает всем вина. Саша пьёт коньяк, я надеюсь, что он напьется и свалит. И Веру с собой заберёт. И будь что будет.  Играет музыка, долговязый Коля вытащил колонки. Мне она бьёт по ушам. Меня все раздражает. Оля с Колей танцуют. Я уже говорил, что они идеальная пара?

– Так замечательно, – говорит Вера, делая глоток вина. – Максик с Сашенькой партнёры. Мы с тобой, Лен, обязательно подружимся. Деток нарожаем, я и ты. В садик вместе будем водить. А потом они вырастут и поженятся. Правда, Саша?

– Правда.

Сашка смеётся. Ему весело. Он сбросил пиджак, галстук, закатал рукава рубашки. Верка опрокидывает бокал вина и тянется вилкой за куском мяса. Лена натянута, как струна. Дотронься -  и лопнет. Я предусмотрительно не трогаю.

– Дружить будем семьями, – продолжает Вера. – И свадьбу устроим двойную.

– Прекрасно, – сухо отзывается Вера.

Она тоже отпивает. Я вдруг понял – скоро здесь будут пьяны все, кроме меня. Но пить не хочется. Я боюсь, что если выпью, то просто придушу всю эту компашку, а потом трахну Веру. И даже неважно, живой она будет или мёртвой.

Сашка поднимается. Он, до обидного, трезв, его даже не покачивает. Подходит к глади бассейна. Чего он там выглядывает? Верка встаёт, одним движением снимает футболку. Я видел её голой сотни раз, но с трудом отвожу взгляд. Её купальник – верх неприличия. И так я думал до тех пор, пока она не скинула шорты. Сплетение зелёных полосок на золотистой от солнца коже. Плоский живот, упругие бедра, ягодицы… хотя о чем я, я же не смотрю. Вера потягивается, Лена поджимает губы. Оборачивается, но поддержки нет – Оля все так же топчется с Колей в незамысловатом танце. Им для счастья много не нужно. Или притворяются, как и все тут?