– Секрет в том, – произнесла Элис, – что мой отец с трудом переносит их вкус. Его порцию приносят с кухни готовой.

Мартин, конечно, ничего не понимал, но вряд ли это имело какое-то значение. Главное, что она хотела донести до него, – вера отца недостаточно сильна. Высота положения опьянила его, и целью жизни стало не служение, а власть. Иногда она мечтала о том, как расскажет прихожанам, что Жрец Каннибалов – обманщик и слабак, что поджаривает мясо на огне, чтобы не оскорбить свой нежный вкус. Подобное богохульство вызывало у нее стыд и отвращение.

Мальчик подошел к ним, сел на корточки и поднял глаза к черному потолку пещеры. Свет факела заиграл на изгибах сухожилий и мышц шеи. Артерия, по которой неслись волны сердца, пульсировала.

Элис взяла мясницкий нож, висевший рядом с клеткой.

– Податливые – самые вкусные, – сказала она и принялась за работу.

В тот день Элис кормила Мартина с рук, и, хотя трапеза была недолгой, все ее надежды оправдались: она могла полюбить его. А он мог вынести бремя ее любви.

* * *

Мартин спал. Мало кто из свиты Абеля Кобба пережил потопление «Пуританина», и ему разрешили въехать в одну из новых кают в трюме – по сравнению с его предыдущей койкой, это был значительный прогресс. Мистер Галли разместился снаружи. Стоило Мартину отойти к беспокойному сну, как Абель Кобб забарабанил в дверь каюты, приказывая подняться на среднюю палубу.

– Вы всё пропустите! – крикнул Кобб через дверь. – Мы прибыли в Темные Воды! Поднимайтесь, мистер Данвуд. Давайте вместе встретим новый свет.

Но проведенный обряд высосал из Мартина все соки. К тому же тяжелое уныние камнем висело на душе, и теперь, стоя на пороге величайшего достижения, все, чего он хотел, – укрыться от всех, спрятать голову под подушку и исчезнуть в бездне, лишенной сновидений. Быть может, так проявлялся эффект свечи призыва. Он велел мистеру Галли спровадить Жреца от двери.

Следующие несколько часов Мартин то проваливался в сон, то выныривал из него, словно пробка из моря, пока дверь со скрипом не отворилась и из коридора не показалась голова Толстяка.

– Спите, мистер Данвуд? – прошептал он.

– Мне нехорошо. Не пускайте его.

– Не получится, – ответил Галли и открыл дверь для посетителя.

В темном дверном проеме стояла Элис. Лицо скрылось в тени, а свет фонаря из коридора просвечивал платье, и это делало ее похожей на призрак.

– Элис! – Мартин вскочил, прикрываясь одеялами. – Заходи! Скорее! Нельзя, чтобы тебя видели!

Элис вошла внутрь, и Галли закрыл дверь, оставшись снаружи.

– Неужели ты считаешь меня настолько глупой?

Ее силуэт растворился в темноте. Мартин почувствовал, как натянулись веревки гамака. Он зажег свечу, и кровать превратилась в островок света.

– Конечно, нет.

– Ты спал несколько часов. Они давно успели напиться до потери сознания. Вообразили, что совершили великое дело, и празднуют.

– А разве это не так? Разве всем нам не удалось совершить великое дело?

Усталость одолевала Мартина, но сказанные Элис слова отозвались уколом тревоги.

– Мы лишь пересекли границу. Как и сотни людей. Истинное величие мы найдем только в бухте Лотоса.

Может, так оно и было, но нетерпение не позволило Мартину поверить ее словам. Ведь он был первым за многие поколения членом Общества Горящих Свечей, кто добрался до Темных Вод. И потому заслужил какое-никакое признание.

Возможно, личные заслуги следует признать самому. Он взял Элис за плечо и потянул к себе. Она подчинилась, но в последний момент воспротивилась, упершись рукой в матрас. Выбившаяся прядь волос щекотала ему щеку. Запах духов наполнил ноздри, и в памяти всплыло воспоминание об их последней встрече – тогда ее тело покрывала чужая кровь. Мартин придвинулся к ней, но она приложила палец к подбородку.

– Не сейчас.

– Почему? Элис, мы не виделись год. Ты причиняешь мне боль.

– Ты знаешь почему. Если нас обнаружат, тебя убьют. Ты выполнил свою работу. И лишь узы контракта сохраняют тебе жизнь.

– Ты забыла про мистера Галли. Он защищает меня.

Его слова вызвали у нее улыбку.

– Мистер Галли преследует личные цели, Мартин. Никак не связанные с твоей защитой.

Мартин сел, забыв о своем желании.

– О чем ты?

Он с тревогой вспомнил тайный разговор на палубе.

– О чем вы говорили?

– Не твое дело.

– Что? Как ты можешь так говорить? Мы ведь собираемся пожениться!

– При чем здесь это?

– Ты… должна слушать мужа, – попытался сказать он шутя и в то же время вполне серьезно.

Элис отстранилась.

– Ты высказываешь опасные предположения, Мартин.

Он решил пойти на мировую.

– Всё в порядке, забудь. Просто я не понимаю, к чему эта скрытность. Я имею право знать.

– Наш разговор не имеет к тебе никакого отношения, – сказала Элис. – Знаю, тебе такое сложно представить.

Она наклонилась и наградила его быстрым поцелуем – прежде чем он успел приоткрыть губы, она снова выпрямилась.

– Хорошо, Элис. Я верю тебе.

– Неужели? Мы все ближе к Аду. Там нет места щедрым порывам.

Ее слова подстегнули Мартина, он услышал в них брошенный вызов. Упав на спину, он потянул ее к себе, запустил пальцы в волосы и распустил пучок. Яркие пряди волос рассыпались по плечам.

– Останься. Я хочу тебя прямо сейчас. Я хочу, чтобы все думали, что сам Сатана распутствует в трюме, разрывая коз своей похотью.

Элис откинула его голову, обнажая горло, и нежно прикусила его подбородок.

– Я знаю, чего ты хочешь.

Высвободившись из объятий, она встала и привела волосы в порядок. Затем развернулась, чтобы уйти, но остановилась и бросила через плечо едва заметную улыбку.

– Когда все закончится, не будет никаких правил.

И задула свечу.

Мартин вытер пот с лица и глубоко вздохнул, чтобы успокоить бурлящую кровь. Элис стояла так близко. Линию слабого красного света, пробивавшегося из-под двери, делил на две части черный столб тени от стоящего на страже мистера Галли. Со всех сторон их окружала опасность, повсюду извивалось насилие и витала фортуна. Мартин находился на пике гребня огромной волны. Он был захватчиком, вошедшим на престол жестоким королем.

– Наверное, то же самое испытывал Пылающий Принц, – сказал он. – За мгновение до Его великого восстания.

По тому, как изменилась в темноте форма лица Элис, он догадался, что она улыбнулась. Затем она открыла дверь и исчезла в коридоре.