Я встряхнулась, призвав себя к порядку: в доме умерли два человека, обе смерти вызывают множество вопросов, не имеющих ответов, а я сижу тут и размышляю о личной жизни! Оставалось надеяться, что у Рори к данному моменту сложилось хоть какое-то понимание произошедшего.

В это самое мгновение, будто я призвала его своими мыслями, на пороге комнаты возник Рори. В новой одежде дворецкого он выглядел величественно. А при виде меня даже не улыбнулся.

– Эта униформа тебе очень идет, – сказала я, вставая.

– Зачем ты вернулась, Эфимия? – произнес он ледяным тоном.

– Более уместно было бы спросить, зачем я уезжала.

– Мы оба знаем ответ на этот вопрос. Из-за Фицроя. Я давно говорил, что он положил на тебя глаз, но мне и в голову не приходило, что…

Я сделала два стремительных шага и влепила Рори оплеуху. Он вздрогнул и схватился за покрасневшую щеку.

– Как ты смеешь… – проговорила я. – Как смеешь ты, зная меня лучше, чем кто-либо, предполагать, что я способна совершить нечто столь предосудительное с точки зрения морали?

– Ты просто исчезла, не сказав ни слова. Что еще я должен был предполагать?

– Я проснулась в выстуженной комнате, не дозвалась прислугу, обнаружила, что в Замке нашествие полиции, и только Милфорд, или Фицрой, или как он там себя сейчас называет, смог дать мне хоть какие-то ответы.

– И это он предложил тебе отправиться с ним на прогулку, так сказать?

– Нет, – холодно возразила я. – Это была моя идея.

– Твоя?.. – повторил Рори, и выглядел он при этом так, будто мир вокруг него начал разваливаться на куски.

– Я попросила его помочь отправить принцессу восвояси. В Замке подозрительным образом умерли два человека, и расследование неизбежно вывело бы меня на чистую воду. Я знала, что у настоящей принцессы был роман с Фицроем, и подумала, что, если он увезет мнимую принцессу и якобы поможет ей вернуться в родную страну, это ни у кого не вызовет подозрений. Мне даже в голову не приходило, что ты расценишь это как мое «бегство» с мужчиной!

– Возможно, я слегка поторопился с выводами. – Рори на всякий случай отступил на шаг, чтобы оказаться вне моих пределов досягаемости. – Но ты ведь должна понимать, как это выглядело со стороны!

– Это выглядело именно так, как и должно было – для всей компании леди и джентльменов в Замке, – сердито сказала я. – Ты знал, что я – это я. Ты должен был мне доверять!

– Ай, ладно. Мы все попер-режили жуткую нер-рвотр-репку. Я по тебе беспокоился как не знаю кто. И лучшее, чего скумекал, чтобы хоть как себя поутешать, – это что ты поудар-рилась в бега со своим шпионским р-раскрасавцем.

– Рори, ты опять говоришь как истинный шотландец, а это тревожный признак, – вздохнула я. – Быть может, если я принесу свои извинения, ты хоть немножко успокоишься?

– Ай, давай. По крайней мере, ты могла бы черкнуть мне записку перед отъездом. Я же правда сходил с ума от беспокойства, ты понимаешь?

– Значит, ты все еще любишь меня?

– Ох, лэсси, я всегда тебя любил и люблю. Но как у нас теперь все сложится, неизвестно – вот в чем беда. – Лицо Рори омрачилось – гнева как не бывало, теперь оно стало печальным, а у меня вдруг до боли сжалось сердце.

Однако продолжить разговор нам не удалось – он был безжалостно прерван вторжением Мэри.

– Ой, прошу прощения! – выпалила она. – Вам нужно срочно подняться наверх – послушать, что скажет Сюзетт. Это все меняет!

Мэри умчалась так же стремительно, как ворвалась, поэтому нам с Рори ничего не оставалось, как последовать за ней. В коридоре он, наклонившись вдруг ко мне, сказал тихо и ласково:

– Мы не можем пожениться. И не в твоей власти это изменить.

– Что?! Я же сказала тебе, что у меня ничего не было с Фицроем, – с трудом выговорила я, чуть не задохнувшись.

Мэри заполошно ускорила шаг.

– Я видел тебя среди господ, Эфимия. Видел, как ты ведешь себя, как говоришь и прочее. Ты одна из них, не ровня мне. Тебе нужно принять предложение мистера Бертрама.

– Но я не хочу замуж за Бертрама!

– Он сумеет дать тебе гораздо больше, чем я. Мне никогда не удастся обеспечить тебе жизнь, которой ты достойна.

– Я тебе не шляпа и не перчатки, которые можно передарить кому-то другому! – гневно выпалила я. – Я люблю тебя, Рори, и хочу быть с тобой!

– Тс-с, – прошипел он. – Давай не будем оповещать о наших отношениях весь дом.

– Нам все равно нужно это обсудить, Рори. Я не желаю быть леди…

– Это неважно. Ты уже леди и таковой останешься.

– О чем вы там шепчетесь? – бросила через плечо Мэри. – Впрочем, о чем бы вы ни шептались, сейчас не время, идемте скорее! – Ее каблучки торопливо зацокали вверх по ступенькам лестницы для прислуги.

Продолжать разговор больше не было возможности. Я попыталась взять Рори за руку, но он отстранился.

Мэри привела нас в небольшую комнату, где раньше я беседовала со старшим инспектором. Когда она распахнула дверь, перед нами предстала немая сцена: Сюзетт, Ричард и Бертрам. Судя по лицу Мэри, она не ожидала увидеть здесь такую компанию.

– Ага, я слышал, что ты вернулась, Эфимия, – сказал Ричард. – Не знаю, зачем тебе это понадобилось, но по крайней мере я сэкономлю часть дорожных расходов.

Бертрам, насмешливо покосившись на брата, шагнул ко мне:

– Рад видеть, что ты жива и здорова, – приветливо улыбнулся он. – Сюзетт, камеристка моей покойной матушки и очень смелая девушка, дала свидетельские показания, которые полностью проясняют дело.

– Что? Что она могла такого сказать?

Сюзетт хихикнула:

– Я сказала полиции, что много чего знаю о мистере Типтоне. Он раньше не называл своего настоящего имени – у него, как и у многих клиентов, было прозвище. Очень оно ему подходило. Его называли…

Бертрам вскинул руку:

– Думаю, нет смысла опять вдаваться в такие подробности, Сюзетт. Эфимия, тебе достаточно будет знать, что ей известны некие факты, наносящие ущерб репутации Типтона. Она рассказала все моей матери, а та попыталась предостеречь Риченду, но получила от нее гневный отпор. Очевидно, Типтон боялся, что со временем леди Стэплфорд сумеет убедить его невесту или, возможно, в дело вмешаемся мы с Ричардом, и решил, что есть лишь один способ заставить ее замолчать. А потом, когда появилась Сюзетт – живой свидетель его позора, – он понял, что попался, и покончил с собой.

– Ты шантажировала его, – сказала я. – Я видела вас вдвоем в саду.

– Неправда! – злобно возразила Сюзетт. – Я убеждала его сдаться полиции.

– Но я видела, как он передал тебе деньги в конверте.