Он как раз собирался отправить гонца за колесничими, чтобы не оставлять их ночевать вдали от основной части войска, когда те вдруг приехали сами, без приказаний. Некоторые возницы вели за собой еще пару вверенных им упряжек, чьи воины целыми экипажами отправились бить врага.

— Мы решили, что своим присутствием уже никого не удивим и можем вам пригодиться, — сказал Утрейз, сын Эмброна, которого он оставил отвечать за весь колесный отряд.

— Все правильно, — сказал Джерин, одобрительно кивая. Он всегда был хорошего мнения об Утрейзе. Этот человек умел четко думать и непреложно держал в поле зрения все важные для складывающейся ситуации вещи. Не стремясь выдвинуться вперед, он умудрялся выполнять поручения в самом лучшем из вариантов. Честно говоря, он был чем-то вроде миниатюрной копии Лиса.

— Я понял, что у вас все в порядке, — сказал Утрейз. — Если бы что-нибудь не заладилось, вы бы уже давно кликнули нас.

— Вероятнее всего так, — согласился Джерин. Он продолжил задумчивым тоном: — Знаешь, Утрейз, этой земле потребуется новый хозяин, после того как мы изгоним отсюда гради. Думаю, ты был бы неплохой кандидатурой, чтобы обосноваться здесь в качестве моего вассала.

— Спасибо, лорд принц, — ответил Утрейз. — Было бы нечестным с моей стороны заявить, что я не ожидал от вас подобного предложения.

Джерин подумал, а не следует ли ему рассердиться на то, что малый предугадывает его действия. И покачал головой: нет, зачем же, если он уже давно считает, что мозги этого парня работают так же, как у него самого.

Он огляделся вокруг, дабы убедиться, что его люди, выставленные на стены захваченной крепости, проявляют больше бдительности, чем гради. Ибо не знал, на каком удалении от опорного замка рыщет их очередная крупная шайка, а победа далась ему слишком дорого, чтобы пустить ее на распыл.

Измученные местные челядинцы решили, что Лису следует отвести для отдыха комнату, где ночевал предводитель гради. Поэтому, когда он сказал, что устал, повели его прямо туда. Едва войдя внутрь и вдохнув затхлый воздух, Лис понял, что не останется там. Даже по низким меркам элабонских северных территорий гради были не слишком-то чистоплотны. Возможно, причиной тому холод, в каком они проживают, подумал он.

Но, как бы там ни было, он поспешил прочь из грязной комнаты и спустился в главную залу, где завернулся в одеяло рядом со своими парнями. Гул в зале все еще стоял, и довольно громкий, — воины пили, вновь и вновь переживая ключевые моменты сражения. Лису весь этот гвалт ничуть не мешал. После того как он научился засыпать с новорожденными крикунами под боком, уже ничто другое потревожить его не могло.

Обычно он редко видел сны и почти никогда их не помнил. Поэтому, обнаружив себя на заснеженной тропе, идущей через укутанный белыми покрывалами сосновый лес, Лис решил, что все это явь. Но тут же осознал, что не чувствует холода, и догадался, что, скорей всего, спит, хотя ему вряд ли когда-нибудь грезилось нечто столь же отчетливое. Придя к такому выводу, Лис стал ожидать, что вот-вот проснется, как это обычно случается, когда человек понимает, что спит.

Но он не проснулся, а продолжал идти по тропе. Он попытался стряхнуть с себя наваждение и очнуться, но обнаружил, что не может этого сделать. И тогда в глубинах его сознания зашевелился страх. Однажды, много лет назад, некий колдун из племени трокмэ, Баламунг, захватил власть над его духом и заставил Лиса смотреть на то, что хотел ему показать. Лис не мог вырваться из того сновидения, пока Баламунг не отпустил его, а сейчас…

Сейчас сосны неожиданно расступились. Тропа вышла на заснеженную поляну, казавшуюся ослепительно белой даже под таким низким свинцовым небом. А в центре этой поляны стояла миловидная обнаженная женщина с длинными темными волосами, ростом превосходя Лиса вдвое. В руке она держала боевой топор гради.

— Волдар, — прошептал Джерин.

И в оглушающей тишине собственного сознания поблагодарил своих богов за то, что богиня гради решила предстать перед ним во сне, а не явиться в материальный мир лично. Но даже в этом, не настоящем, а призрачном месте опасность явно витала над ним.

Она посмотрела на него, вернее, сквозь него, белесыми, как лед, глазами, в которых вспыхивали холодные огоньки. Неожиданно ему и вправду сделалось холодно, сердце словно сковало льдом, да и сам он промерз до мозга костей. Губы ее зашевелились.

— Ты вмешиваешься не в свое дело, — произнесла она. Слова вроде бы были не элабонскими, но он их понимал.

Что вселило в него благоговейный страх, но вовсе не удивление. У богов… и богинь, видимо, тоже… есть свои способы устраивать подобные вещи.

— Северные края — моя земля, земля моего народа, земля моих богов, — ответил он настолько прямолинейно, насколько осмелился. — Поэтому все, что здесь происходит, не может меня не касаться.

Холодный божественный взгляд вновь пронзил его. Волдар презрительно затрясла головой. Ее волосы заметались у нее за спиной, словно подхваченные вихревыми потоками, хотя никакого ветра не было — по крайней мере, Джерин ничего такого не ощущал. Внешне богиня гради казалась необычайно красивой и гораздо более совершенной, чем любое живое существо, какое Лис только мог себе вообразить, но даже если бы она сравнялась с ним в росте, то не вызвала бы у него ни малейшего вожделения. Каково бы ни было ее предназначение, оно не имело никакого отношения к чувственности и любви.

Она сказала:

— Подчинись мне сейчас, и ты еще сможешь уцелеть. Оставь свое бесполезное сопротивление, и ты проживешь все, что тебе отпущено, почитаемый теми, кому не посчастливилось родиться среди людей моего народа.

Она имеет в виду тех людей, что почитают ее, или тех, что созданы ею? Джерин никогда не думал, что ему выпадет шанс попросить божество дать ответ на этот философский вопрос, но тут же понял, что иметь возможность и решиться ее осуществить — две разные вещи. И сказал:

— И все же я попытаюсь. Возможно, я погибну, но это будет лучшим выходом, чем жить в подчинении у твоего народа и у тебя. А может, я останусь в живых и сохраню свою свободу. Придет время, и все станет ясно. К тому же у нас, элабонцев, тоже есть боги.

Волдар вновь затрясла головой.

— Ты уверен? Если у вас действительно имеются боги, то где же они? Пьяны? Спят? Мертвы? Скажу тебе так, я их что-то не замечаю. Вот у трокмуа есть свои боги… йо, боги, которые удирают, завидев меня. Но ваш народ? Кто его знает? По-моему, вы молитесь пустоте.

Джерин знал, что не должен верить всему, что она ему говорит. У нее ведь имеются свои интересы, ей выгодно обдурить его, запугать. Но то, что она сказала о богах трокмэ, перекликалось с тем, что происходило в реальном мире, поэтому он не мог так запросто отмести ее слова. А что касается Даяуса и остального элабонского пантеона, то тут было о чем призадуматься… и даже встревожиться. «Интересно, насколько хорошо я буду помнить этот сон, когда проснусь», — подумал он.

— Я все же рискну, — повторил он. — Трокмуа привели с собой на юг своих богов, когда несколько лет назад переправились через реку Ниффет, и теперь эти боги действительно обосновались на нашей земле, но они не заставили сбежать наших богов, которым поклоняемся мы, элабонцы. К тому же трокмуа так и не удалось нас завоевать, как ты видишь. Как же такое возможно, если наши боги так слабы, как ты говоришь?