— А-а. — Такой ответ можно было признать вразумительным. — А твоя банда должна вернуться в основной лагерь в какое-то определенное время или вы уходите и приходите по собственному усмотрению?

— Когда мы захотеть. Мы гради. Мы свобода. Нас управлять богиня гради, и никто больше. — В голосе Эистра зазвучала гордость.

— Возможно, ты будешь удивлен, узнав, как все обстоит в реальности, — сказал сухо Лис.

Холодные серые глаза Эистра уставились на него в полном замешательстве. Джерин обернулся к стражникам.

— Уведите его. Посмотрим, что нам скажут другие.

Остальные гради, немного знавшие элабонский, говорили примерно то же самое. Ему предстояло решить, что с ними делать дальше. Если он убьет их на месте, значит, так же поступят и с элабонцами, попавшими к гради в плен. Но для того, чтобы держать их в плену, придется выделить охранников из основного воинского состава, чего он не мог себе позволить. В конце концов, Лис решил раздеть их догола и отпустить.

— Но эти рабы нас ловить, нас убивать, — запротестовал Эистр, который лучше других гради мог выразить свои мысли. Он нервно покосился в сторону крестьянской деревни.

— Знаешь, наверное, тебе следовало побеспокоиться об этом до того, как вы стали грабить, насиловать и убивать их, — возразил Джерин.

— Но они наши. Мы делать с ними что захотеть, — ответил Эистр. — Волдар так говорить. Это быть, правда.

Остальные гради, понимавшие по-элабонски, согласно закивали.

— Волдар — не единственная богиня… или божество… на этой земле, а у здешних людей больше самостоятельности, чем вы привыкли считать, — сказал Лис.

Словно в подтверждение его слов, раздался очередной вопль тех захватчиков, которых отдали на растерзание крепостным. Он удивленно моргнул: разве та пара еще не мертва? Оказывается, крестьяне более терпеливы и изобретательны, чем ему думалось. Он неприметно вздохнул и закончил:

— А теперь пришел ваш черед узнать, каково быть кроликами, а не волками. Если выживете, то получите хороший урок.

— А если нет, то все равно урок будет хорошим, — добавил Вэн с мерзким ликованием в голосе.

Когда одного из гради принялись раздевать, тот, пусть и будучи безоружным, бросился на элабонцев и трокмуа с такой яростью, что, в конце концов, его пришлось убить. Остальные выглядели гораздо менее устрашающими без своих коротких курток, шлемов и тяжелых кожаных сапог. Они бросились в леса, сверкая на солнце голыми ягодицами.

— У них нет никаких приспособлений, чтобы развести костер, — заметил Джерин, — как и оружия, чтобы убить какого-нибудь зверя для жертвоприношения ночным призракам. Им будет не слишком-то весело, когда зайдет солнце. — Он неприятно улыбнулся. — Это хорошо.

Шлемы, щиты и топоры, изъятые у гради, раздали крестьянам из деревушки. Лис не знал, насколько все это оружие пригодится людям, мало что смыслящим в военном деле, но был уверен, что оно им не помешает. Некоторые из деревенских жителей все еще возились с парой насильников. Он изо всех сил старался не смотреть на то, что осталось от самонадеянных гради.

Но все же сказал:

— Когда закончите, закопайте где-нибудь останки, чтобы захватчики их не нашли. Да, кстати, если до вас дойдет слух, что мы потерпели поражение, тут же снимайтесь и бегите отсюда.

— Вы не проиграете, лорд принц! — воскликнул один из крепостных. — Это невозможно.

Джерин опять неприметно вздохнул, сожалея, что трогательный оптимизм этого малого не находит в нем ни малейшего отклика. Да и не может найти.

По мере приближения к той крепости, которую заняли гради, Лис все ускорял темп продвижения своего войска. Ему не хотелось, чтобы те пленные, которых он отпустил на свободу, решив вдруг проявить чудеса героизма, добрались туда первыми и предупредили стоящий там гарнизон. Взять крепость и без того дело нелегкое, не говоря уже о том случае, когда противник настороже.

Но, похоже, гради даже не догадывались о приближении вражеской армии. Чтобы окончательно в том убедиться, Лис выслал вперед пеших дозорных, которых издали вполне можно было принять или за гради, или за элабонских крестьян. Солдаты вернулись и сообщили, что гради действительно захватили крепость, но подъемный мост ее опущен, да так и оставлен, причем без караула.

— Может, нам тогда отправиться туда пешком и просто зайти внутрь? — высказал предложение Лис. — Если повезет, они не примут нас за тех, кто мы есть на самом деле, а когда разберутся, уже не успеют поднять свой мост.

— Как? Мы что, бросим здесь колесницы? — встревожился Адиатанус.

— Мы все равно не сможем сражаться на них внутри крепости, верно? — сказал Джерин. Вождь трокмуа почесал в затылке, затем пожал плечами: очевидно, это соображение не пришло ему на ум. Джерин продолжил: — Колесницы доставили нас сюда быстрее, чем если бы нам пришлось добираться пешим порядком. Благодаря им наши ноги не сбиты, крепки. Но они выполнили свое предназначение, ведь нельзя же использовать в каждом деле один и тот же инструмент.

— Что ж, ладно, — сказал Адиатанус. — Я сказал, что буду подчиняться тебе во всем в борьбе против гради, и если ты решил идти на них пешком, я пойду тоже, не сомневайся.

Однако его взгляд говорил скорее следующее: «Но если все закончится плохо, ты один будешь в том виноват».

Впрочем, каждый бой — это риск, и проигравшего во всем винят, если, конечно, тот останется жив. Его вообще-то могут обвинить и после смерти, но ему в этом случае будет уже совершенно не до того.

Лис оставил с лошадьми примерно одинаковое количество элабонцев и трокмуа. Что касается остальных, то тех, что своим внешним видом и обмундированием больше всего походили на гради, он поставил во главе колонны, дабы воины в крепости как можно дольше пребывали в недоумении. Будучи сам черноволосым и облаченный в самые незатейливые доспехи, Лис пошагал вместе с солдатами первых рядов.

А вот Вэн, своими светлыми волосами и модной кирасой меньше всего на свете походивший на гради, был отправлен в тыл, чему выразил громкий протест. Он возмущался так долго и горько, что Джерин, наконец, рявкнул:

— Трокмуа и те слушаются меня лучше, чем ты.

— О, я все исполню, Лис, — сказал чужеземец, горестно вздыхая, — но можешь бросить меня в самый жаркий из пяти кругов ада, если ты думаешь, что мне это по нраву.

— Главное, чтобы ты сделал то, что тебе говорят, — сказал Джерин.

Ему ужасно хотелось найти какой-нибудь повод отправить и Дарена в арьергард. Если они оба погибнут, то всем его надеждам придет конец, хотя в своем новом качестве он уже, пожалуй, не сможет на что-либо уповать.

Он повел колонну воинов кружным путем, чтобы приблизиться к крепости с юга. Гради встревожатся гораздо больше, если увидят колонну с востока.

— Подойдем к крепости как можно ближе, — сказал он, — а затем бросимся на врага. Если многим из нас удастся проникнуть внутрь, им это очень не понравится.