Воспоминания о решительном, почти карающем поцелуе Рейна еще слишком свежи. Ужасно хочется плюнуть на все условности и отправиться к нему. Ворваться в апартаменты, приложить к губам палец, запрещая болтать лишнее, и прижаться к груди. Ощутить надежные объятия… любимого мужчины?

Нет! Ни за что! Хватит с меня этого позора!

Вопреки всем мысленным настройкам тело не обманешь. Оно откликается на любую мысль об Аделхарде напряженными сосками, мурашками по коже, тянущей тяжестью внизу живота. Как он смотрел на меня… Память с удовольствием подсовывает картину как взгляд непроницаемо-темных глаз вспыхивает всеми красками космоса…

Врубаю ледяной душ на полную мощность. Струи уже не ласкают – иглами колют плечи и спину. Стучу зубами, но легче не становится. Желание словно засело внутри черепной коробки, и оттуда его просто так не изгнать…

Прекратив самоистязание, включаю горячую воду и продолжаю мыться, яростно до боли натираясь мочалкой. Закончив, закутываюсь в полотенце, второе наматываю на волосы. Спать. Здоровый сон – вот что мне сейчас точно поможет. От усталости и моральных потрясений отключаюсь моментально, стоит коснуться головой подушки, но даже во сне треклятый Аделхард меня не отпускает. Смотрит с тревогой…

– Не оставайся одна, любимая.

Во сне мне не нужно демонстрировать гордость. Во сне можно позволить себе быть мягкой и покорной.

– Не уходи. Люби меня, Рейн. Пожалуйста…

Он подается вперед и тянет меня к себе, почему-то разворачивая задом. Дает ощутить степень собственного желания. Бесцеремонно разматывает полотенце, в котором я так и улеглась в постель. Грубо сминает грудь и впивается губами в шею, будя обжигающее желание. Мужская рука накрывает лобок, пальцы скользят дальше…

Все не так, как я представляла. Грубее…Возмутительнее…

Вздрогнув, просыпаюсь и осознаю, что происходящее – не сон! Я действительно на четвереньках, и меня прижимают к определенно мужскому телу, а перед глазами свисают чужие пряди длинных волос, не оставляя сомнений, кто смеет меня так нагло трогать. От мерзавца так и несет крепким алкоголем…

Дастин Солар!

«Я слишком крепко сплю, – мелькает запоздалая мысль. – Так крепко, что не сразу отличаю сон от реальности. Определенно следует пересмотреть распорядок дня…»

Все это проносится в голове за долбаную долю секунды, после чего я наношу удар. Бью по-настоящему. Насмерть, как учил отец. Если этот ублюдок сдохнет, это только его проблема. Не хрен лапать потенциального ликвидатора! Не хрен трогать Кастильеро!

Пси-удар отбрасывает голого мудака к стене. Ударившись об нее, Дастин падает на пол, и что-то тускло вспыхивает багрянцем у него на груди.

Это что еще за дерьмо? Медальон?!

Полсекунды на оценку ситуации: защита помещения уничтожена, обрывки разорванной и высосанной до капли астральной охранной сети едва заметно мерцают, подчиняясь моей команде, но тут же гаснут.

Ой-ей! Это же какая силища нужна?!

На миг даже теряюсь, не понимая, как подобное возможно. Тем временем Дастин, криво ухмыляясь, поднимается и вытирает кровь с уголка рта.

– Сопротивляйся, Арелия. Как можно сильнее сопротивляйся. Так победа будет слаще!

Миг, и он подле меня. Только что был по ту сторону комнаты, и уже здесь – на расстоянии вытянутой руки. Прыжок Аннунейры не в астрале, а в реальности?! Это, вообще, возможно?

И все же я готова.

– Враг! – ничком бросаюсь на пол, чудом увернувшись от руки Солара.

Он успевает прихватить лишь тонкую прядку моих волос, и голову обжигает болью, когда клок остается у него в пальцах, но я успеваю. В тот же миг все пространство комнат выше уровня колен прошивают многочисленные парализующие лучи. Самодельная и, конечно же, запрещенная технология. Зато страсть какая полезная в иных ситуациях.

Я установила ее еще в первые дни, когда ожидала подлянок от сокурсников, но так ни разу и не пришлось ею пользоваться. Студенты нашей академии оказались поумнее Соларов, и никогда ко мне не совались без спроса.

Дастин подвоха не ждет и получает ударную дозу. Застыв в нелепой позе со скрюченными пальцами и перекошенным лицом, шипит немеющим языком:

– С-сука!

– Стерва, – поправляю я его, выпрямляясь во весь рост. – Я – стерва Кастильеро, мразь! Запомни это как следует.

Бравада ни к чему, и я прекрасно понимаю, меня сейчас никто, кроме отца, не спасет. Не ректор. Не служба безопасности академии, не блюстители закона… Но до дома еще надо добраться, а я теперь никому не могу доверять, даже личной охране. Где гарантии, что людей не заменили?

Рейн фон Аделхард!

Схватив халат, бегом бросаюсь к выходу, и пофиг на гордость. Мои инстинкты выживания, привитые еще во времена жизни на Кантре, вопили, что игры кончились. Быть обесчещенной отпрыском Прайма Солара, весьма сомнительная участь, а я не сомневаюсь, что этим все и закончится, если не поспешу.

Парализовать Дастина должно было часа на три, но обернувшись, вижу, как он двигается! Медленно, точно в паутине, но двигается, раздери меня стая бешеных канисов!

Что не так с этим Соларом?!

Побив все рекорды скорости и распугав роботов-уборщиков, выполняющих ночную работу, оказываюсь перед дверью апартаментов Рейна фон Аделхарда, но не успеваю прижать ладонь к отпирающему сенсору, как та сама отходит в сторону.

– Ари? – удивленно вскидывает брови Рейн. – Это превращается в традицию.

Он раздет до пояса, черные волосы мокрые, и один завиток игриво перечеркивает нахмуренный лоб… Не засмотреться рельефной, точно античные статуи, фигурой мужа просто невозможно. Опомнившись, оглядываюсь через плечо, проверяя, не идет ли следом Дастин, но коридор пока пуст.

– Может, пригласишь меня внутрь?

– Конечно, – отвечает муж, но и не думает отойти в сторону.

Я спешу убраться из коридора и впечатываюсь в него. Рейн инстинктивно подхватывает меня за талию, и я оказываюсь в его объятиях, прямо как мечтала в душе. Долгое мгновение мы смотрим в глаза друг другу…

– Ты дрожишь, – констатирует муж и пропускает меня внутрь своего жилья.

Сам не заходит, внимательно осматривая коридор и позволяя мне украдкой любоваться его спиной, широкими плечами, крепким задом… Я все еще под влиянием эротического сна, и даже происшествие с Дастином не охладило моего пыла. Наоборот…

Взгляд в сторону спальни подсказывает, что мой Рейн еще не ложился, даже постель не разобрана, а ведь глубокая ночь. Чем он был занят? Когда муж поворачивается, отмечаю темные круги у него под глазами. Беспорядок на столе говорит о том, что он работал, когда я пришла. На многочисленных развернутых инфопанелях развернуты какие-то досье, фотографии и документы, но едва я пытаюсь присмотреться, как Рейн сворачивает все разом небрежным взмахом руки.

– Ты по мне соскучилась, или что-то случилось? – интересуется он, улыбнувшись одним уголком рта.

– Нет! Да…