Андрей Сергеевич тяжело вздохнул.

— Не хочу тебя отпускать, но ты ведь все равно уйдешь, верно?

— Верно, — согласилась Лиза. — Но мы теперь вместе, будем видеться каждый день! Нас ничто не сможет разлучить!

Андрей Сергеевич подошел и обнял дочь:

— Я никому не позволю помешать нам. Никому не позволю разлучить нас снова.

Отец отвез Лизу в Мякинино. Вместе с ней зашел в дом, сухо поздоровался с Татьяной Васильевной, познакомился с Тривольским.

Уборка еще не завершилась, за время безлюдия дом переполнился пылью, но кухня, гостиная и одна спальня уже сияли чистотой.

— Вот видишь, они справляются! — похвалилась своими подопечными Лиза.

— Ну, дай-то бог…

Стоя на пороге дома, Андрей Сергеевич вдруг сообразил, что они не обменялись с Лизой номерами телефонов. Выполнив эту процедуру, отец поцеловал дочь, и они распрощались. До следующего дня.

На следующий день Лиза с отцом увидеться не смогла. Андрей Сергеевич позвонил и сообщил, что вылетает в Калининград на встречу с Грачевым. Лиза одобрила его поступок и занялась устройством своих дел.

Отец отсутствовал пять дней. На второй день он позвонил Лизе, сообщил, что Грачев оказался именно таким подонком, как она и предполагала. Услышав, что даже в случае усыновления Сени получение денег от Лобачева ему не грозит, Грачев тут же пошел на попятную и отказался от всех притязаний. Еще Андрей Сергеевич сообщил, что у него в Калининграде появились неотложные дела, и он вынужден задержаться.

За эти пять дней Лиза также многое успела сделать. Во-первых, они с Татьяной Васильевной и Тривольским продолжали успешно расчищать дом, а во-вторых, устроились на работу. Все трое.

Случилось это так. Лиза с Тривольским отправились в местный магазинчик за провиантом. Их путь пролегал мимо кафе. Лиза не обратила бы на это заведение внимания, если бы не Тривольский, который вначале буквально прирос к месту, разглядывая вывеску, а затем еле передвигал ноги, оглядываясь. Лиза тащила не пившего уже три дня Константина буквально за шиворот.

На обратном пути Тривольский взмолился:

— Давай зайдем, — попросил он. — Я пить не буду, я ведь слово дал. А слово Тривольского — закон! Я только посмотрю, попрощаюсь…

— Конечно ты пить не будешь, — заявила Лиза, — я тебе денег не дам. А чего прощаться-то? В чем смысл заходить? Попрощайся мысленно, у вывески.

Тривольский подошел к двери, и вдруг воскликнул:

— Ого!

— Что там? — Лиза стояла рядом с полными сумками поодаль и не видела, что так удивило Тривольского.

— Тут объявление. Приглашают певца или певицу с хорошими данными. Слышь, Лиз, а у меня еще хорошие данные? — Тривольский хохотнул.

Лиза вздохнула, но улыбнулась:

— Константин, это судьба! Бери сумки, пойдем, спросим, хорошие у тебя данные или нет.

Хозяин кафе и персонал просили Тривольского петь на бис еще и еще. Он исполнил им две арии из опер, затем заставил прослезиться душевным исполнением песен из репертуара Фрэнка Синатры. У Лизы замирало сердце, когда она слушала Тривольского, исполняющего «Дорогу в ад», он спел ее ничуть не хуже Криса Ри.

Тривольского приняли на работу безоговорочно, и хозяин, утирая слезу, даже пообещал, что накинет к оговоренной зарплате «еще тыщенку».

Пользуясь моментом, Лиза выторговала место официантки для себя и посудомойки — для Татьяны Васильевны. Тому немало помог Тривольский, который заявил, что в противном случае его голос не будет звучать в этих стенах.

Так они устроились на работу.

Лиза уже отработала две смены, и в понедельник — утром первого выходного дня — собиралась спать до обеда, но ее поднял с постели телефонный звонок.

— Да? — сонно проговорила Лиза.

— Спишь, что ли? — удивилась Катька. — Время — десять утра!

— Я работала до трех ночи…

— Работала? Где?!

— Кать, не кричи, в голове звенит. Мы все втроем в местном кафе работаем. Тривольский поет, Татьяна Васильевна моет посуду, а я — официантка.

Катька расхохоталась. Лиза отодвинула от уха трубку — настолько пронзительным был Катькин смех.

— Ну, ты умеешь удивить! — проговорила Катька, когда немного успокоилась. — А Лобачев в курсе, что его дочь разносит выпивку в заштатной забегаловке?

— Кать, не начинай… Мне нужны деньги, да и за моими присмотр нужен…

Катька зашлась в новом приступе хохота.

— Все, не могу! — кричала в трубку Катька. — Уморила! Ей нужны деньги!

— Что ты ржешь? — возмутилась Лиза. — Ты всерьез думаешь, что я стану просить у отца?

Но Катька все не унималась, она хохотала и хохотала.

— Ты ненормальная! — в конце концов вынесла Катька свой вердикт. — Во! Я знаю, как тебя обозвать!

— Как же? — с ехидством поинтересовалась Лиза.

— Экземпляр! Ты у нас — экземпляр!

— Ну тебя, — отмахнулась Лиза. — Городишь, черт знает что. Ты чего звонишь? Поржать?

— Не-е-е, — ответила Катька. — Я хочу с тобой новостью поделиться. Сногсшибательной! Обалденной! Супер-пупер новостью!

— Говори.

— Дудки! По телефону я ее сообщать не собираюсь. Это слишком замечательная новость! Вечером, часов в девять, я заеду за тобой. Мы поедем ко мне, и я тебе расскажу.

— Кать, ты в своем уме? Что так поздно? Мне завтра на работу, да и вообще… Давай днем встретимся, тогда и сообщишь.

— Нет, — твердо ответила Катька. — Жди меня в девять.

Лиза нажала на сброс и попыталась уснуть, но сделать это уже не вышло. Какую такую супер-пупер новость собралась ей сообщить Катька? Она беременна? Это замечательно, но почему она не может сказать об этом по телефону? Почему именно в девять вечера?

— Сумасшедшая, — проговорила вслух Лиза и встала с постели.

Весь день мысли о Катьке не шли у нее из головы. Они с Татьяной Васильевной продолжали убираться в доме, Тривольский занялся приусадебным участком. Все шло как обычно, даже хорошо.

Лиза обратила внимание какие взгляды бросают друг на друга Тривольский и Татьяна Васильевна. Они влюблены. Лиза искренне порадовалась за них. К тому же, за все дни, что они прожили вместе, никто из ее подопечных не пытался где-нибудь тайком раздобыть бутылку. Вечера они проводили мирно, возле телевизора или в саду. Лизино сердце подсказывало, что у этих двоих все будет хорошо. Жизнь изрядно их помотала, и они действительно подошли к той черте, у которой надо выбирать: дно или начало новой жизни. Они выбрали любовь и жизнь.

В семь вечера Татьяна Васильевна и Константин спустились в гостиную нарядные. Татьяна Васильевна облачилась в подаренное Лизой платье — благо они примерно одного роста и комплекции, а на Тривольском был надет невесть откуда взявшийся костюм. Лиза удивилась наличию такой вещи в гардеробе бывшего пропойцы, но спрашивать ничего не стало — мало ли, может, он берег его для особо торжественного случая.