— Вы все-таки позвоните, иначе потом пожалеете, — пригрозила Лиза. — Чего вам стоит? Если Андрей Сергеевич скажет, что никакая дочь ему не нужна — я уйду, а вы подстрахуетесь. Представьте, что он с вами сделает, если окажется, что вы прогнали его родную дочь, которую он потерял много лет назад? А ведь окажется именно так!

Консьерж размышлял, морщил лоб, чесал затылок, но, в конце концов, решил подстраховаться и набрал номер Лобачева:

— Тут пришла какая-то девушка, она утверждает, что является вашей дочерью. Просит сказать, что адрес ей сказала Татьяна Долгалева, которая забрала у Анжелики… Понятно! Слушаюсь! — консьерж изменился в лице. Даже на расстоянии Лиза услышала голос отца, который кричал в трубку: «Что ты ее там держишь, старый козел!». Консьерж поспешно повесил трубку и заискивающе проговорил: — Поднимайтесь на лифте на пятый этаж, ваш папа ждет…

Лифт ехал так долго! Сердце Лизы загнанной птицей билось о грудную клетку, стало трудно дышать. Еще мгновение, и она увидит своего отца… своего родного отца…

Едва двери лифта разъехались, черная тень ворвалась внутрь и кинулась к Лизе, сжала ее, принялась тискать, причиняя боль.

— Дай-ка я на тебя посмотрю, — наконец сказал мужчина и отодвинул Лизу от себя.

— Я ваша дочь Лиза, — пробормотала Лиза, не зная, что еще сказать.

Она во все глаза смотрела в чуть полноватое лицо седовласого человека, лет шестидесяти, в его миндалевидные серо-голубые глаза с лучиками морщин, разбегающихся к вискам, и все повторяла про себя: «Папа… папа…».

Двери лифта закрывались и открывались — Андрей Сергеевич застыл в дверях и не обращал на это внимания, будто створки дверей и не касались его тела вовсе.

— Ты так похожа на свою бабушку в молодости. На мою маму. Я покажу ее фотографию. Вы — одно лицо!

— У моей сестры Вики такое же лицо, — сказала Лиза.

Андрей Сергеевич нахмурил брови и будто только теперь заметил, что они стоят в лифте.

— Что же я, старый дурак! Пойдем в квартиру, дочь… Моя дочь! Лиза…

Андрей Сергеевич провел Лизу в гостиную, предложил что-нибудь выпить. Лиза выбрала сок, а Андрей Сергеевич плеснул себе изрядную порцию виски.

— Прости, — сказал он, — мне надо выпить… Боже, как дрожат руки…

Лиза улыбнулась:

— Папа, не переживай. Я здесь и никуда не тороплюсь. У нас впереди вся жизнь.

Они проговорили весь день. Лиза рассказала о своем детстве, о том, как жила после детского дома, поведала о случайной встрече с Викторией и о том, что из этого вышло. Рассказала обо всех и обо всем. Но Андрею Сергеевичу этого было мало, он все спрашивал и спрашивал, хотел уточнить детали, желал услышать описания, мысли Лизы, что она думала в тот момент, а что в этот. Ему хотелось знать все.

Лишь когда солнце скрылось за горизонтом, Лиза спохватилась:

— Так поздно! Как я доберусь до Мякинино?

— Зачем тебе в Мякинино? — удивился Андрей Сергеевич. — Твой дом здесь.

— Я знаю, — согласилась Лиза, — но у меня есть незавершенные дела…

— Какие?

Лиза рассказала о Татьяне Васильевне и Тривольском, о своем решении вытащить их из омута пьянства на божий свет.

— Еще не все потеряно, — говорила Лиза, — Татьяна Васильевна хоть и пьет, но еще следит за собой, а Тривольский не потерял голос. Его можно устроить петь в какое-нибудь место, да и Татьяне Васильевне найти занятие тоже можно.

— Зачем это тебе? Ты не помнишь, как с тобой обошлась эта Татьяна?

— Помню, — возразила Лиза, — но не убеждай меня. Моя подруга пыталась меня отговорить, но сдалась. Сказала, что я — упертая. Папа, пойми, я не могу поступить иначе. Кто-то должен им помочь…

— Но почему ты?!

Лиза хмыкнула:

— Есть другие кандидатуры?

Андрей Сергеевич смотрел на дочь, и тень печали легла на его лицо.

— Ты такая, — сказал он, но не договорил.

— Какая?

— В тебе слишком много сердца.

Лиза рассмеялась.

— У меня одно сердце!

— Нет, — покачал головой Андрей Сергеевич. — В тебе слишком много сердца! Так много, что оно может не выдержать, надорваться. Нельзя взваливать на свои плечи столько чужих проблем. Проблемы других людей — это их крест, им его нести. Самим.

— Они несут, поверь! Жизнь уже покарала Татьяну Васильевну за ее грехи, я тебе рассказала, что с ней произошло, до чего она докатилась. Впрочем, ты сам ее видел. Они несут! Каждый несет свой крест! Виктория тоже! Зря ты обиделся на нее. Она столько пережила, раскаялась. Главное — она смогла все изменить! Она станет хорошей матерью Сене, это я точно тебе говорю!

— Если она и станет хорошей матерью, то только потому, что ты была для нее примером. Ты заставила ее измениться…

— Вот! — воскликнула Лиза. — Я не хотела этого, не делала ничего специально! Я просто поступала так, как считала нужным в тот момент. Теперь я считаю, что должна помочь Татьяне Васильевне и Тривольскому.

Андрей Сергеевич прикрыл глаза ладонью, а затем, когда отнял ее, Лиза увидела, что его глаза полны влаги.

— Я горжусь тобой, — тихо проговорил Андрей Сергеевич и повторил: — Я горжусь тобой…

— Пап, можно тебя попросить?

— Конечно! Проси что хочешь!

— Можешь каким-нибудь образом сообщить Грачеву, что ты не станешь его обеспечивать, даже если он усыновит Сенечку?

— Грачев — это отец моего внука?

— Да, но видишь ли… Грачев дважды сидел в тюрьме, один раз за убийство. Про него узнавали, говорят, что он — бешенный и сильно пьет. Однако год назад Татьяна Васильевна случайно встретила его и проговорилась о твоем намерении обеспечить даже приемных родителей своих дочерей. Помнишь?

— Помню, — подтвердил Андрей Сергеевич. — Я и сейчас не отказываюсь от своих слов.

— Ничего не надо! Грачев решил заполучить твои деньги, только для этого он собирается доказать свое отцовство и забрать Сеню! Сенечке будет плохо с ним! Этого нельзя допустить! Ты сам можешь проверить намерения Грачева. Скажи ему, что не собираешься его обеспечивать, что это он, наоборот, должен обеспечить своего сына Сеню, доказать тебе, что он достоин звания отца. Увидишь, Грачев тут же откажется от этой затеи с отцовством! Ему нужны твои деньги на скорую руку!

— Хорошо, я сделаю это. А где он живет?

Лиза порылась в сумке и нашла клочок бумаги, на который она еще в доме Вольчинского переписала Калининградский адрес Грачева.

— Вот, — Лиза протянула отцу листок. — Только прошу, сделай это как можно скорее!

— Обещаю, — заверил ее отец. — Ты все же хочешь в Мякинино?

— Да! Мне очень надо.