Существует и другой корпус археологических свидетельств, которые диаметрально противоположны интерпретации консенсуса. Де Во постоянно и вполне оправданно избегает называть руины Кумрана «монастырем». Как он пояснил, он «никогда не употреблял это слово в отношении раскопок в Кумране именно потому, что оно обозначает понятие, которое археология сама по себе доказать не может». Тем не менее совершенно ясно, что де Во считал Кумранскую общину своего рода монастырем. Это нашло свое выражение в том, что он употреблял такие характерно монастырские термины, как скрипторий и трапезная, применительно к некоторым служебным помещениям. И если де Во еще имел некоторые сомнения относительно возможности считать Кумранскую общину «монастырем», другие сторонники консенсуса таких сомнений не испытывали. Например, в.своей книге о свитках Мертвого моря кардинал Даньелу прямо говорит о «кумранских монахах», договариваясь до того, что кумранское монашество может считаться прямым предшественником «христианского монашества».

Однако де Во, его коллеги и сторонники консенсуса предпочли обойти молчанием и не заметить откровенно военизированный, оборонительный характер некоторых построек, лежащих в руинах. Всякий, кто приедет в наши дни на экскурсию в Кумран, неизбежно будет удивлен при виде внушительной оборонительной башни со стенами толщиной в несколько футов и входом сразу на второй этаж. Менее заметно второе, находящееся напротив башни, сооружение, назначение которого не вполне понятно. По сути, это все, что осталось от основательно построенной кузницы, которая имела специальную трубу подвода воды для закалки орудий и оружия. Неудивительно, что такая кузница – явная помеха гипотезе членов международной группы и сторонников консенсуса, противоречащая образу миролюбивых, пацифистски настроенных «ессеев». Поэтому де Во изо всех сил попытался выкрутититься из неудобной ситуации:

«Это мастерская, где находилась печь, над которой находилась оштукатуренная зона со сливной трубой. Сооружение подобного рода предусматривало, что в нем могли проводиться работы, требующие не только сильного огня, но и обильной подачи воды. Дать более точное определение назначения этого сооружения я затрудняюсь».

Это все равно что не суметь определить назначение стреляных гильз из-под патронов и свинцовых конусообразных предметов, то бишь пуль, во множестве встречающихся вокруг полигона Коррал в Томбстоне, штат Аризона, США. Между тем профессор Кросс, неукоснительно следуя по стопам де Во, а потому будучи не в состоянии определить назначение этого объекта, туманно упоминает о «сооружении, напоминающем кузницу».

Установлено, что внутри развалин Кумрана найдено немало стрел; и хотя можно, конечно, говорить, что они были обронены атаковавшими римлянами, по мнению профессора Драйвера, «столь же вероятно, что они принадлежали самим обитателям общины». В целом военный характер руин настолько очевиден, что другой независимый ученый, профессор Гольб из Чикагского университета, пошел еще дальше, утверждая, что они представляют собой развалины исключительно военного объекта.[82]По мнению Гольба, свитки отнюдь не были составлены или переписаны в Кумране; их доставили туда из Иерусалима специально для того, чтобы спрятать и уберечь от врагов. «В культурном слое, – подчеркивает профессор Гольб, – не найдено ни клочка папируса или пергамента… а также никаких следов письменных принадлежностей…»

Помимо древних монет и самих развалин, наиболее важным корпусом внешних свидетельств, использовавшихся международной группой для датировки свитков Мертвого моря, являются данные палеографической экспертизы. Палеография – это сравнительная научная дисциплина, изучающая древние рукописи. Основываясь на допущении о строго хронологической и линейной прогрессии в эволюции почерков, она оценивает суммарные изменения специфических форм и характера написания букв, что, как считается, позволяет определить время создания всей рукописи. Так, например, на чердаке случается обнаружить какую-нибудь старинную грамоту или другой подобный документ. И, основываясь не на его содержании, а исключительно на особенностях почерка, можно уверенно утверждать, что он относится именно к XVII, а не к XVIII в. И все же палеография в значительной мере носит характер любительского дилетантизма. Со строго научной точки зрения эта дисциплина, прямо скажем, весьма далека от исчерпывающей доказательности. Применительно же к кумранским рукописям она и вовсе становится не слишком достоверной, давая иной раз просто смехотворные результаты. Тем не менее в попытке развенчать выводы Рота и Драйвера, основанные на содержании самих рукописей, де Во объявил палеографию серьезным источником научных доказательств. Таким образом, следующие псевдоаргументы, с которыми пришлось иметь дело Эйзенману, – это так называемые палеографические свидетельства возраста кумранских рукописей.

По утверждению Фрэнка Кросса из международной группы, палеография – «это, пожалуй, наиболее точное и объективное средство определения возраста рукописи». Он предлагает следующее объяснение этого:

«Мы должны решить проблемы, связанные с исторической интерпретацией наших текстов, первым делом определив время их создания по археологическим данным, свидетельствам палеографии и другим объективным методам, прежде чем обращаться к куда более субъективным методам внутренней оценки, то есть анализа их содержания».

Кросс даже не пытается объяснить, почему и на каком основании внутреннюю оценку содержания следует считать более «субъективной». По сути, это утверждение со всей ясностью показывает, почему палеография представляется столь важной сторонникам консенсуса: дело в том, что ее можно использовать для противодействия датировке на основе внутренних свидетельств – свидетельств, которые обретают истинный смысл лишь в контексте реалий I в. н.э.

Наиболее заметное палеографическое исследование свитков Мертвого моря принадлежит перу профессора Соломона Бирнбаума из отделения востоковедения Лондонского университета. Выводы, к которым пришел Бирнбаум, вызвали неумеренный восторг со стороны профессора Кросса, который окрестил их «монументальной попыткой анализа всех периодов развития древнееврейской письменности». Пытаясь парировать критические выпады, выдвинутые против этой экзегетической работы Бирнбаума, Кросс напомнил своим читателям, что «она принадлежит перу профессионального палеографа, стремящегося отвергнуть наскоки неспециалистов». Но понятно, что подобная оборонительная активность вызвана вопросом о достоверности палеографических доказательств.

Метод Бирнбаума является по меньшей мере шатким, напоминая не столько современную научную методику, на роль которой он претендует, сколько некий вариант нумерологии. Так, например, он исходит из предположения – впрочем, и все остальные его элементы базируются на столь же бездоказательных предположениях – о том, что весь спектр документов, найденных в Кумране, относится к периоду с 300 г. до н.э. по 68 г. н.э. Он рассматривал текст Книги Царств, найденный в пещере 4 в Кумране. Методично проанализировав весь текст, Бирнбаум обнаружил пятьдесят шесть образцов одного каллиграфического почерка и одиннадцать – другого. «С темнотою, – как заметил Шиллер, – тщетно бьются сами боги». Исходя из соображений, перед которыми даже боги почувствовали бы себя смущенными, Бирнбаум предложил следующее уравнение: отношение 56 к 11 равно отношению 368: х (368 – это число лет в рассматриваемом периоде, ах – дата, когда, по его мнению, был создан рассматриваемый текст). Полученное значение х – вычисленное, кстати сказать, по всем правилам чистой математики – составляет 72. Это число следует вычесть из 300 – по мнению Бирнбаума, гипотетической точки отсчета. В итоге он получил 226 г. до н.э.; результат, который, триумфально объявил Бирнбаум, «представляет собой нечто вроде абсолютной даты» создания рукописи Книги Царств. Понятно, что сказать «нечто вроде абсолютной даты» – это все равно что сказать «относительно абсолютная дата». Однако даже помимо подобных стилистических несуразностей, метод Бирнбаума, по словам Эйзенмана, «является, разумеется, совершенно абсурдным». Тем не менее Бирнбаум решил применить свой метод для определения «абсолютной даты» создания всех текстов, обнаруженных в кумранских пещерах. И самое тревожное в данной ситуации заключается в том, что сторонники консенсуса по-прежнему рассматривают эти «абсолютные даты» как не подлежащие сомнению.