Я начал задумываться об обещании Эмбри разрешить мне выполнять боевые вылеты. Уже в течение некоторого времени я был увлечен возможностями, предоставлявшимися одному или двум дальним истребителям, патрулировавшим днем в глубине вражеской территории. 418-я и 605-я эскадрильи «нарушителей», обычно действовавшие по ночам, продемонстрировали, насколько успешными могут быть такие вылеты. Они добились внезапности и сбили много вражеских самолетов различных типов ценой минимальных потерь со своей стороны. Если лететь на уровне верхушек деревьев и обходить районы, имеющие мощное зенитное прикрытие, то была высокая вероятность того, что наши истребители не обнаружат, пока они не нанесут удар. Такие вылеты можно было выполнять, только если приблизительно на 450–600 м имелась облачность, закрывающая большую часть неба. Был очевидный риск, но я считал, что вероятное уничтожение или повреждение вражеских самолетов и замешательство, которое мы вызовем у противника, более чем компенсирует его.

«Мосси» «Mk.6» был идеальным самолетом для такой работы. На малых высотах он был быстрым, маневренным, имел превосходный радиус действий и сильное вооружение. Поскольку я должен был иметь еще кого-то, чтобы полететь к врагу, я рассказал об этом Стиксу и Джеко, которые уже выказывали нетерпение. Они встретили мое предложение с энтузиазмом, хотя Джеко полагал, что ночь – лучшее время, так как мы были гораздо более опытны в выживании, когда «птицы на земле». Мы обсудили возможность полетов в дневное время, и в конечном счете моя точка зрения возобладала. После этого я отправился к «старику». Эмбри казался искренне заинтересованным, но настаивал на том, чтобы я приносил план каждого из предлагаемых мною рейдов ему на утверждение прежде, чем мы вылетим. Далее он не одобрял идею относительно наших дневных полетов непосредственно над территорией Германии из-за мощности немецкой ПВО, а также из-за наличия большого числа одноместных истребителей, с которыми «москито» не мог состязаться. Однако оккупированная Западная Европа имела привлекательные цели. Там было много аэродромов, на которых базировались вражеские бомбардировщики и двухмоторные истребители «Мессершмит-110» и «Юнкерс-88». Я сказал командиру группы, что хотел бы атаковать самолеты в воздухе, а не на земле. В воздухе мы не только выводили из строя самолет, но также, что более важно, и его экипаж. Прошлый опыт как Королевских ВВС, так и люфтваффе показывал, что атаки находящихся на земле самолетов, хотя и эффективные в некоторых отношениях, не сбрасывали со счетов обученный экипаж самолета. Кроме того, атакующие самолеты часто получали тяжелые повреждения от огня зенитной артиллерии.

Получив молчаливое согласие Эмбри, я спросил его, могу ли предпринять попытку на следующий день, 28 февраля 1944 г. Я показал ему маршрут в район Орлеан – Бурж – Шатоден, в центральной части Франции, где находилось множество аэродромов бомбардировщиков. К моей радости, он согласился, если будет необходимая облачность. Я вернулся в свой кабинет, где Стикс и Джеко ожидали результата встречи, и сказал им, что все в порядке.

Я решил, что сопровождать меня будет Джеко. Я хотел доказать ему, что такие вылеты действительно эффективны, зная, что он все еще в этом сомневается. Мы проконсультировались с офицерами разведки в штабе группы и разработали детальный маршрут. Мы планировали облетать большие города и аэродромы на расстоянии по крайней мере 8 километров. Во-первых, они имели сильную ПВО, во-вторых, если бы мы пролетели над нами, была бы поднята тревога. Побережье Франции было заполнено множеством немецких частей. Они были способны сбить низколетящий самолет, как винтовочным и пулеметным огнем, так и огнем зенитных батарей. Поэтому мы решили пересекать побережье Франции туда и обратно на высоте между 450 и 900 м, а затем пикировать к земле. Мы рисковали утратить элемент внезапности, поднимаясь на высоту, где нас могли засечь вражеские наземные РЛС, но это был приемлемый риск: чтобы обнаружить нас, им должно было очень повезти.

Ранним утром метеоролог обещал нам нужную для полета облачность. Мы решили стартовать из Лэшема. Любезный командир авиастанции подготовил «мосси», который ожидал нас до краев заправленный топливом, включая подвесные баки, которые можно было сбросить. Если все пойдет хорошо, полет продлится три с половиной часа, но мы имели достаточно топлива, чтобы находиться в воздухе почти шесть часов.

Было холодное утро, и оба двигателя должны были поработать, чтобы масло и охлаждающая жидкость стали циркулировать должным образом. Затем мы вырулили на старт, на полной скорости пронеслись по взлетной полосе Лэшема. «Москито» стремительно набирал скорость. Мы летели над сельской местностью Сассекса. К сожалению, этот первый вылет не принес успеха. Погода была хуже, чем ожидалось, и видимость в районе Орлеана – очень плохой. Наша навигация также оказалась ошибочной, и в течение некоторого времени мы не знали, где находимся. В конечном счете мы смогли опознать город Тур, на берегу Луары, который был вдали от запланированного нами курса. Было очевидно, что у Джеко проблемы с навигацией, и я понял, что разумнее всего прервать полет. Так что мы развернулись и отправились домой. На обратном пути около Ле-Мана обстреляли бензовоз. Это было воскресенье. Много французских мирных жителей, вышедших на дневную прогулку, стали свидетелями этой атаки. Большинство их предусмотрительно следило за процессом из канав по обеим сторонам дороги, когда мы, со сверкавшими пушками, скользили над их головами. Оставшаяся часть полета прошла безрезультатно. Позже Джеко сказал мне, что он предпочитает выполнять ночные вылеты, в которых чувствует себя более квалифицированным. Я полностью разделял его позицию, но мне было жаль, что так и не смог доказать ему ценность дневных вылетов.

Неделю спустя я спросил Стикса, что он думает о попытке совершить очередной вылет. Он все еще очень хотел этого. Я отправился к командиру авиагруппы за разрешением, хотя после нашей первой неудачной попытки опасался, что он может счесть такие полеты пустой тратой времени. Когда я объяснил, почему мой вылет с Джеко оказался безрезультатным, Эмбри понял меня, но запретил рисковать по-глупому. Из полученных недавно разведкой данных следовало, что немцы перебросили свои новейшие тяжелые бомбардировщики «Хейнкель-177» на аэродромы в районе Орлеана, как раз в тот район, в который мы уже собирались лететь. Эти самолеты были четырехмоторными монстрами, по два двигателя на каждом их крыле стояли тандемом, что придавало им внешний вид двухмоторного самолета. Мы предполагали, что они могли прибыть туда для того, чтобы подготовиться к налетам на Англию, потому их атака заслуживала внимания.

Погода на следующий день, казалось, должна была быть идеальной для нашего вылета, так что мы приняли меры, чтобы в Лэшеме нас снова ждал подготовленный «мосси». Мы во второй раз отправились в глубь территории Франции. Стикс сидел около меня в тесной кабине, расстелив карты у себя на коленях. Иногда он немного корректировал мой курс. В тот день была сплошная облачность с нижней кромкой на 460 м, после приблизительно 35 минут полета мы смогли увидеть линию французского побережья. Стикс определил точку, в которой нам предстоит пересечь берег, и, когда до нее осталось около 6,5 км, я резко направил «мосси» вверх, в облака, и выровнял его на 900 м. Мы летели на этой высоте приблизительно 5 минут, а затем круто спикировали к земле. Теперь мы были внутри вражеской цитадели, направляясь к Орлеану и надеясь, что не встревожили немцев своим появлением.