– Савва Борисович, простите мне мою, видимо, неуместную просьбу. Вы, конечно, можете журнал и силой забрать, и даже выкинуть – вещь Ваша, – Нина опешила от такого неожиданного сопротивления и сама невольно вышла за границы дозволенного – Но я теперь не остановлюсь. Название и автора я помню, у всех подряд спрашивать буду, а найду!

– Силой! – начинал злиться Савва. – Когда и для чего я силу к вам применял? Не хочу я ничего силой. А только вот этого самого и опасаюсь, что каждого встречного-поперечного спрашивать начнете. За вас беспокоюсь! Роман-то этот – запрещенный!

– Как это «запрещенный»? – обомлела Лиза. – А почему ж он тогда в журнале вышел?

– Да вот вышел, – развел руками Мимозов. – А потом спохватились! Так что удивительно, как и этот-то номер уцелел!

– А Вы его целиком читали? – Нина широко распахнула свои темные глаза. – Что там дальше с Верой будет? Не так, как ее мать хочет?

– У-ууууу. Что будет? – приподнял брови Савва Борисович.– Про то вся книга, что с ней будет. Новые люди… Э-эээ… Не так будет! Не как мать хочет, это точно.

– Савва Борисович, миленький! Не отбирайте! – взмолилась Нина. – Неужели нигде-нигде нельзя продолжение сыскать?

– Да ты понимаешь, что будет, если этот роман найдут у тебя?! – заговорщицки понизил голос Савва. – Я как перед твоими родителями оправдываться стану, что запрещенную литературу их дочке подсунул, а?

– Не найдут. Я его из дома никуда выносить не стану. Лиза ко мне приедет – мы вместе прочтем и никому больше не скажем. Честно!

– Ох, хитрюги вы! Вьете из меня верёвки…

Савва припоминал читанный в ранней юности роман, который тогда показался ему достаточно нудным, возможно это было повествование именно для барышень: «Она подумала и решила, он подумал и сказал…». Но ничего предосудительного в нем сам вспомнить не мог, разве что замужество поперек воли родителей. «Ну, уж какие родители – такая и воля», – мысленно констатировал он, а вслух спросил:

– А сейчас куда его деть? Вон сколько народу – вдруг кто увидит?

– Мы его в газеты завернем, а я в карете запру! – тут же сообразила Лиза.

Нина кивнула.

– Ну, добро! Его автор в тюрьме сочинял, знаете? – теперь, когда у них появилась общая тайна, Савва делился с ними, как с сообщницами. – В Алексеевском равелине.

– Нет, мы вообще про него ничего не слышали.

– Говорят, где-то за границей роман издавали после целиком, всю книгу. Да разве ж сейчас найдешь! И не смейте ни у кого спрашивать! И себя, и меня подведете!

– Мы – никому! – и девушки пошли к каретам, благо Лиза еще не успела отдать ключ отцу.

– Шура! – сердце у Саввы было все-таки не на месте после такого разговора, и он, увидев младшую дочь у самой кромки воды, нашел выход эмоциям: – Шурка, отойди от воды! Утопнешь.

Александра Саввишна и Глеб Глебович степенно запускали корабль «Меркурий» в акваторию Черного пруда. Также неспешно, удостоверившись вначале, что ветром не снесет пароход на недосягаемую даль, и, не отпуская руки Шурочки, Глеб выпрямился и поднял глаза на Мимозова:

– Не утопнет, барин. Я же слежу, – спокойно возразил он.

Савва застыл на месте, не ведая, что на это отвечать. Растерялся, прямо скажем. Дети же благополучно вернулись к своему занятию, внимания на него более не обращая. Савва обомлел еще больше. Тут от соседних кустов послышался тихий шепот:

– Барин! Барин, они хорошо вместе гуляют, не гоните их.

– Аннушка, это Вы что ли? – Савва приблизился к зарослям и признал свою домашнюю гувернантку. – А что это Вы тут партизаните, милая, как Денис Давыдов в дозоре?

– Так барышня велели мне за ними не ходить! – пожаловалась нянька. – А как же я могу? Я вот приглядываю издалека. А мальчик этот серьезный, с ним надежно. Да и Шура наша аккуратная. Пусть уж их играют.

– Пусть уж играют, – Савва готов был соглашаться с чем угодно, он отчего-то стоял сейчас спокойный и присмиревший. – А чей мальчик, случаем, не приметили?

– Нет. Я никого взрослых с ним рядом не видела, кроме Арины Саввишны да Елизаветы Андреевны. У них узнайте.

***

Опасный журнал был благополучно заперт в карете и заговорщицы условились, что не важно, кто из них будет его хранителем. Если не получится сегодня его незаметно передать Нине, то пусть Лиза его увозит к себе, а после они встретятся и прочтут вместе. Только успело завершиться это тайное дело, как на площадку въехала карета Удальцовой. Полиция проверила билеты, на землю спрыгнул Сергей, и подал руку сначала своей тетушке, а после и сестре. Оказавшись в эту минуту рядом, обе подруги присели в реверансе перед генеральшей. Таня, увидев Нину, поморщилась, но тут же стала здороваться и представлять одноклассниц тетке. Оказалось, что та прекрасно помнит обеих обладательниц шифров. Сергей, успев лишь поклониться девушкам, вынужден был предложить руку Удальцовой для сопровождения, и все вновь прибывшие направились к остальным гостям. Первый момент неловкости после предыдущей встречи, таким образом, миновал, а после никто прогулку на ярмарке и вовсе не поминал.

Савва Борисович бурно приветствовал генеральшу, Горбатовы раскланялись с Полетаевым и Ниниными родителями, и молодые люди, наконец, получили свободу, оставив «стариков» беседовать между собой.

– Не слышали ли Вы, дорогой Савва Борисович, про цены на арендную недвижимость нынче? – поинтересовалась Удальцова. – С этой Выставкой все так взлетело, боюсь, не прогадала ли я!

– Милая Гликерия Осиповна! – Савва явно испытывал симпатию к генеральской вдове. – Вопрос не совсем по адресу, боюсь, я такими знаниями не обладаю. В своей недвижимости проживаю я сам, да мои домочадцы. Вот лучше у Андрея Григорьевича поинтересуйтесь, он явно лучше этой материей владеет.

Переадресованная Полетаеву, генеральша поинтересовалась и ценами, и районом, и площадью сдаваемых апартаментов. Андрей Григорьевич сначала смущался и отвечал кратко, но видя искренний интерес, сам увлекся знакомой ему темой.

– Успокоили Вы меня, милостивый государь. Вроде не прогадала. Цены-то у нас примерно равные, а расположение у моих особняков явно хуже, так что вот она и выгода!

– И что, хорошо сдается? – спросил Савва.

– Не то слово, голубчик мой, – Удальцова села на своего конька. – Уж все свое в это лето пристроила. Даже не поверишь, в собственном доме первый этаж гостям уступила.

– Как же так? Вы были стеснены в средствах? – спросил Андрей Григорьевич, имея в мыслях свою собственную ситуацию.

– Да не в этом дело вовсе. Я, видите ли, господа, имею в нашем городе шесть особняков под сдачу, и только один из них соседствует с моим собственным жилищем. Почти везде живут постоянные арендаторы, но есть помещения, специально освобождаемые под летнюю ярмарку. Так вот такой самый особняк я нынче целиком сдала иноверцам. Хорошо платят, вперед, но король условие поставил, чтобы все его советники и сановники жили в ближайшей доступности. А в одном с ним доме им жить никак нельзя, только его семейству да домашним слугам. Вот я его свиту у себя и разместила, хоть ночью за ними прибегай!