Пока малышка спит, у меня есть время подумать. Надо признать — есть о чем.

Мне казалось, что на юге время идет по-другому. В холодном Кронвельгарде оно словно резиновое, тугое и упругое. А здесь время похоже на солнечный зайчик. То замирает пятном, а потом прыгает хаотично и непонятно, увлекая за собой и меня.

Вокруг постоянно что-то происходило, множество неотложных дел кружили меня хороводом, и мне казалось, что я упускаю что-то важное.

Вышла во двор, тихо прикрыв дверь. В теньке на ворохе листьев спали мангут, фенек и кот, свернувшись колечками. Мирная картина, столь далекая от городской жизни Кронвельгарда. Удивительно, как быстро я привыкла к ней. Мне уже казалось, что я много лет выхожу на этот порог, смотрю на миндальное дерево, на кусок земли, где зеленеют тимьян и розмарин, а потом поворачиваю голову в сторону пустого виноградника и думаю о том, какой сорт посадить. Тот, из которого вино выходит белое и сладкое, или то, что дает рубиновый и терпкий напиток?

Зачем Гордон приехал сюда? Уж кто-кто, а мой муж не вписывался в этот пейзаж, как Главная часовая башня Кронвельгарда в этот двор. Гордон с его шейными платками, отутюженными брюками, высокомерием и магией был чужеродным здесь, на радушной и слегка бесшабашной земле Ированса. Вот Шерх смог вписаться в эту местность, пусть и в качестве дикаря. Гордон — нет.

Неужели, он и правда скучал по мне? Настолько, что решился на приезд?

Я покачала головой, выходя за ограду. Любит? Сердцу хотелось поверить в это. Но я не могла. Тогда зачем?

И что произошло между братьями? Какую тайну скрывает великолепная семья Лангранж?

Я нахмурилась и пошла между деревьев по тропинке, что вела к гейзеру. Движение помогало мне думать. Шерх живет здесь семь лет. Столько же прошло после его запечатывания. Семь лет…

Я остановилась так резко, что голова закружилась. Семь лет! Как я сразу не поняла? Семь лет назад через королевство прошла дорога эйлинов! Их путь остановили у Багровой Скалы, говорят, там состоялось главное сражение. Как всегда все сведения об эйлинах и их движении засекретили, газетчики лишь писали о «доблести» боевых магов, что предотвратили, обезвредили и прочее. В Кронвельгарде даже состоялся праздник, город украсили листами остролиста и красными фонариками, все смеялись и поздравляли друг друга. Я тоже поздравляла, хотя и плохо понимала с чем. А вот моя бабушка хмурилась. А когда я спросила ее, почему она не радуется уничтожению эйлинов, резко оборвала меня и велела не говорить глупости. А потом закрылась в своей комнате и до вечера не выходила. Такое поведение было странным, но я была юной, я мало задумывалась о странностях пожилых людей. Я лишь испугалась, поняв, что бабушка плакала.

— Что случилось, ба? — помню, как схватила ее за руки, со страхом заглядывая в блеклые от времени глаза.

— Ничего, милая, — она попыталась улыбнуться. — Просто это все ужасно…

— Но почему? — я не понимала. — Ведь мы победили! Боевые маги королевства разгромили эйлинов, не позволили им пройти дальше! Мы победили, ба!

— Да с чего ты взяла, что они хотели идти дальше! — внезапно разозлилась бабушка.

— Все так говорят, — вконец растерялась я. — Эйлины — ужасные и злые, они хотят завоевать наши земли, забрать наших женщин и детей, а мужчин сделать рабами!

— О, Великие Духи предков, что говорит этот ребенок, — с досадой поморщилась бабуля. Даже в своем почтенном возрасте она держала спину прямо, ее волосы были уложены в аккуратный пучок, а фартук мог поспорить белизной со снежной вершиной. Истра Мария Лэнг была удивительной женщиной. И сейчас, присев на стул в нашей маленькой кухоньке, она смотрела на меня с грустной улыбкой. — Не слушай глупые разговоры, моя Софи, думай своей головой. Всегда думай сама, милая. Если бы эйлины хотели завоевать наше королевство, они сделали бы это. Но мы совсем не нужны им. Им нужна лишь дорога, раз в пятьдесят лет.

— Ты знаешь о них? — с придыханием и восторгом я уселась у ног бабушки. Неужели она знает Тайну? Что-то о великих и ужасных эйлинах?

— Я их видела, — тихо сказала она, и выцветшие глаза на миг обрели насыщенность юности. — Давно. Пятьдесят лет назад. Когда меня, юную всадницу, направили на боевое задание. Я только закончила Академию…

Ну да, я знала, что в молодости бабушка обучалась на престижном факультете драконолетов, но неудачная травма перечеркнула ее мечты о небе. Мне бабушкины способности, к сожалению, не передались.

— Тебя отправили на дорогу эйлинов? — изумилась я.

— Да. Меня и еще множество воинов…

— И что? — от ужаса и восторга у меня перехватило дыхание. — Какие они? Ужасные, да?

— Они… — начала бабуля и вдруг осеклась. Прижала ладонь ко лбу, поморщилась. — Я не могу сказать, София. Странно, что вообще упомянула, видимо, ментальное воздействие истончилось за прошедшие годы… Но знаешь что? — она заглянула в мои глаза. — Не верь сплетням, милая. Не верь. Все совсем не так…

И ушла, хромая.

…я покачала головой, выныривая из воспоминаний. Сдается мне, что и Шерху есть что рассказать об эйлинах. И, похоже, именно после Багровой Скалы Хенсли получил печати. И вот странность, Гордон тоже участвовал в битве с эйлинами, но он стал героем, и его имя вписали в Великое Собрание Магов. Мой муж никогда не рассказывал об этом событии, и это понятно, ведь маги дают клятву неразглашения. Но одно лишь упоминание эйлинов выводило Гордона из себя.

Выходит, что в битве у Багровой Скалы участвовали оба брата? Но один прославился, а второй стал изгоем.

За это Шерх ненавидит Гордона?

Или причина в чем-то другом?

Что произошло семь лет назад?

Размышляя, я успела дойти до гейзера, словно ноги сами принесли. И не удивилась, увидев на камнях Шерха. Он вздрогнул, услышав шаги, сжал ружье. И медленно положил обратно на землю, хотя смотрел по-прежнему хмуро.

— Рада, что с тобой все в порядке, — негромко сказала я. И прикусила язык, увидев его сине-фиолетовый бок. Духи, надеюсь, его ребра целы…

— А я удивлен, что ты все еще здесь, — буркнул Хенсли, натягивая рубашку. — Я думал, вы с Гордоном уже на пути к дирижаблю.

— Кажется, я ясно сказала, что не поеду с ним, — нахмурилась я.

— А зря, — равнодушно отозвался Шерх, подбирая свою куртку.

— Зря? — разозлилась я. — Вот, значит, как? Снова заведешь свою песню «убирайся, Софи», так?

— Ты не понимаешь…

— Духи, да у вас это семейное! — всплеснула я руками. — Пару часов назад твой брат тоже убеждал меня, что я ничего не понимаю! Только знаешь что, Шерх Хенсли, или как тебя там? Я понимаю больше, чем ты думаешь! Например, что ты спрятался от мира здесь и строишь из себя несчастного уже семь лет! Вот так то!

— Что я строю? — от злости у него даже крылья носа побледнели. — Что ты несешь?! Да я…