Моника резко повернулась к ней, не убирая рук от стекла, грозно рявкнув:

– Ты забыла, что писал мистер Ньютон?! Все это и происходит потому, что «Красный маяк» затеял свои игры! Как он был разочарован, когда понял, что физика только слово… разве эта комната в заброшенной шахте не доказательство тому, что сказанное им правда?

– А что, если мы спасем всех, но сделаем только хуже? – в тон Монике ответила Кэтрин, взволнованно размахивая руками. – Не стоит забывать, люди «Красного маяка» столько раз прыгали во времени, что это стало приводить к природным катаклизмам!

– Девочки, тише… девочки, подождите… да заткнитесь вы! – крикнула я, поднимая указательный палец вверх, и, добившись их внимания, уже спокойней спросила: – Слышите?

Из-за двери комнаты, где мы находились, доносился перезвон колокольчиков, под такой обычно танцуют балерины из деревянных шкатулок. Прекрасная мелодия во мраке шахты напоминала напев самого сатаны. Влажные щупальца животного страха начали раздирать мое нутро, пол тем временем странно завибрировал, я схватила Монику и Кэтрин за руки, прошептав посиневшими губами:

– Бежим!

Дважды повторять не пришлось. Моника пришла в себя быстрее всех, резко дернула нас к выходу, крепко вцепившись в наши запястья. Через мгновенье мы уже неслись по туннелю шахты, но я успела заметить открытую комнату напротив, где у одной из перевернутых кроватей кружилась, улыбаясь полустершимися нарисованными губами, балерина из шкатулки. Стены шахты затряслись, будто при землетрясении, угрожая похоронить нас в лабиринте. Не разрывая рук, мы на запредельной скорости выбежали из шахты, и двери под каменной аркой, угрюмо лязгнув, закрылись. Голова кружилась от бега по лабиринту, мир перед глазами расплывался разноцветными кругами, но я нашла в себе силы приподнять голову, чтобы убедиться, что девочки в порядке. Они лежали рядом со мной, Кэтрин очумело трясла головой и пыталась подняться, Моника материлась не хуже пьяного матроса. Мелодия заведенной шкатулки не утихла внутри шахты, наоборот, становилась громче, будто приближаясь. Вздернув меня и Монику за шкирку, Кэтрин, стиснув зубы, поволокла нас к кустам сирени, приговаривая, что мы должны убраться как можно дальше да побыстрее. К нашей с Моникой чести, мы начали ориентироваться в пространстве, как только миновали деревья с синеватой листвой. Я резво толкнула девочек в нужную сторону, заставляя их следовать за собой, пока мы не начали блуждать в глубине леса, где нам явно не рады. Хлестал ветер, раскаты оглушительного грома заставлял вскрикивать, вспышки молнии прорезали серое небо. Дождь обещал быть бесконечным, таким же казался и путь назад.

Мы выбежали к заправке мистера Тони. Завидев ее, я чуть было не развернулась назад в лес, но Моника успела схватить меня за бордовый рукав фирменной куртки школы Эмброуза. Запыхавшиеся, красные, мы завалились в «Бетти Буп», вытирая вспотевшие лбы. Моника невнятно пролепетала что-то обалдевшему мистеру Роббинсу, тот отмахнулся, сказав, что приготовит нам лимонад.

– Самое то, после пробежки от адских псов, – пробурчал он, провожая нас взглядом к излюбленному столику.

Первые десять минут мы все трое просто молчали, боясь умереть от тахикардии под песни Линды Скотт. За окном Изумрудный лес качался от порывов ветра, казалось, деревья приветливо машут ветками, завлекая нас назад. Когда лимонад был принесен и выпит, я испуганно воскликнула:

– Список Человека без лица!

Моника похлопала по внутреннему карману желтого дождевика, к которому прилипли пыль и листва. А потом сказала то, от чего моя челюсть неприлично отвисла вниз:

– Нужно туда вернуться. С полицией.

– Нет, – отрезала я, – мистер Ньютон не хотел…

– Я тоже много чего не хотела, – прервала меня Моника, резко отодвинув от себя стакан, – теперь нужно действовать решительней. Что скажешь, Кэтрин?

Кэтрин вытаскивала из волос мелкий древесный мусор, с отвращением оглядывая свои белые пряди. На вопрос Моники она ответила, осторожно подбирая слова:

– Мистер Ньютон не зря молчал обо всем этом до самой смерти. И Анне «Наследие Эмброуза» оставил тоже не просто так. Теперь мы точно знаем: «Красный маяк» не сказка, Человек без лица реален, девушка Фантом существует. Давайте пока не рубить сгоряча. Обдумаем произошедшее, а завтра решим, как действовать.

Предложение Кэтрин показалось мне разумным, Моника была еще слишком взвинчена, но согласно кивнула головой, играя желваками.

– Пока не начался всемирный потом, следует проведать Анну, – закрывая тему, спокойно сказала Кэтрин.

В «Бетти Буп» становилось тесно, школьники, громко переговариваясь, рассаживались за любимыми столиками, будто собирались переждать здесь бурю. Как бы мы ни пытались не выделяться, все поглядывали на нас с жадным любопытством, однако подойти никто не решился. Само собой, все они уже наверняка слышали про Анну. Пока не появился кто-то, лично с нами знакомый, например, не дай бог, близняшки Мейбл, мы уже собрались уйти по-английски, как тут, бойко стуча каблуками, к нам подошла Кимберли и бесцеремонно уселась рядом.

– Благодарю, – залпом допив мой лимонад и вкусно причмокнув губами, Кимберли безапелляционно заявила: – Выглядите отвратно, вас будто домашний реферат по истории поимел.

Она задорно хохотнула, Моника мрачно на нее посмотрела.

– То есть ты не слышала, что случилось вчера с Анной?

Кимберли в предчувствии плохих новостей слегка растерянно захлопала глазами, неприсущая ей неуверенность засквозила в голосе:

– Я вчера после школы поехала на гору Влюбленных, мы там ночевали в палатках, вот только вернулись…

Моника кивнула и сухо пересказала произошедшее. Кимберли внешне приняла новость спокойно, только сурово осмотрела посетителей «Бетти Буп».

– То-то я думаю, чего эти стервятники так шушукаются, глядя на вас.

– Ты проведаешь Анну в больнице? Это может показаться бесполезным, но врачи говорят…

– Господи, Джонс, я же вовсе не равнодушная цапля, как ты меня называешь. Конечно, зайду. Я и так собиралась в больницу, чтобы передать Лили конспекты. Правда, ее еще вчера до обеда выписали…

Последние слова Кимберли пришлись ударом под дых, я буквально задохнулась от неожиданной новости. Реакция Кэтрин стала отражением моей, у Моники задергался правый глаз. В тот миг мы думали об одном и том же: Лили отпустили домой, совпадение ли, что это случилось тогда, когда пропали часть рукописи, карта и флешка мистера Ньютона? Ведь то, что Лили связана с Человеком без лица, уже факт.

Кимберли не особо отреагировала на то, как мы восприняли ее новость, видно, списав все на неприязненные отношения между нами и Лили. Длинными ноготками она подцепила застежку на молнии своей сумочки, обвела нас серьезным взглядом, после, понизив голос, и сказала:

– Если вы помните, мы с Анной на прошлые выходные готовили разоблачающую статью про Эмброуз. Тут стоит признать, Анна хороша, я это заметила, еще когда взяла ее в редакцию школьной газеты. Кажется, она могла стать журналисткой вроде Иды Тарбелл, та в свое время проводила гениальные расследования, никого не боясь и ничего не опасаясь. По крайней мере, к написанию нашей статьи Анна подошла ревностно, страстно, с поражающей самоотдачей. Возможно, порой даже слишком ревностно и страстно. – Кимберли задумчиво посмотрела сквозь нас, сосредоточенно кивнула какой-то своей мысли, и продолжила: – Позавчера мы закончили. Сегодня, перед тем как заехать сюда, я начала распечатывать наше произведение. Настроив принтер, пошла в душ. Когда вышла, на столе лежало это.