Через полчаса приехал Кейт в отличном костюме и белоснежной рубашке. Он робко улыбнулся, и Найна внимательно вгляделась в него, пытаясь определить выражение лица – мрачное, подавленное или испуганное.

– Найна, я понимаю, что ты чувствуешь, – нерешительно начал Кейт. – Но я хочу объяснить…

Она покачала головой.

– Не трать понапрасну красноречие. Говорить буду я. Ты слышал когда-нибудь о праведном гневе? Так вот я имею право гневаться, ибо потратила два года на лжеца.

– Найна, прошу тебя…

Она подняла руку.

– Не перебивай меня. Ты превратил меня в идиотку, но теперь будь любезен выслушать все. Замужество никогда не было для меня главной целью жизни. Возможно, я вообще никогда не выйду замуж, а может, и выйду лет через десять… не знаю. Но ты вел себя со мной как мошенник, продающий простодушной старушке сломанные вещи. Мне стыдно, что я не распознала тебя.

Сердце Найны билось учащенно, и ее так распирало от желания выложить Кейту как можно больше, что она на секунду умолкла, желая сказать самое основное.

Кейт тут же воспользовался паузой:

– Я понимаю, как тебе сейчас…

– Нет, ты не понимаешь! Что ты дал мне, кроме секса и лживых обещаний? Мы прятались с тобой в этом чудесном городе, не имея возможности ни пойти вместе в музей, ни погулять в парке из страха, как бы нас не увидели вместе. И все это время ты четко знал, что делаешь. Ты занимался со мной любовью, смотрел мне в глаза и знал, что лжешь. Ты подписал ни к чему не обязывающий контракт, понимая, что можешь в любую минуту расторгнуть его. Ты поступил как жулик, как торговец подержанными автомобилями, который берет у людей деньги, ничуть не сомневаясь, что проданный им автомобиль через десять миль развалится на дороге.

– Найна, можно мне сесть? Пожалуйста, не будем расставаться врагами. Если я могу что-то сделать для тебя, то…

Сделать что-то для нее! Опять пытается подкупить! Найну охватила ярость. И внезапно она осознала, что ярость вызывает в ней не только Кейт, но и Адам, и вообще все мужчины с их лживыми обещаниями…

– Нет, ты не сядешь и разговаривать мы не будем. Мне жаль твою бедную жену. Что же ты делаешь с ней? А ведь она, наверное, верит тебе… Я никогда раньше не думала о твоей жене… но в последнее время многое поняла.

Кейт молчал, видимо, пав духом.

– Твоя жена уже родила? Кого?

Потупившись, Кейт пробормотал:

– Мальчика. – Он поднял голову. – Чего ты хочешь, Найна? Давай обсудим все разумно. Я…

Найна улыбнулась.

– Неужели полагаешь, что я не догадываюсь, о чем ты думаешь? Ты испугался, как бы я не поехала к Синтии. Поэтому и звонил так часто. Поэтому и приехал сейчас. Да и браслет подарил поэтому. Это ведь был твой прощальный подарок, не так ли? Если бы не встреча в аэропорту, ты сделал бы мне еще несколько подарков, чтобы подсластить пилюлю. Посмотри на себя! Ты похож сейчас на приведение. Успокойся, мне не нужно, чтобы в моей квартире произошел сердечный приступ. Я не пойду к твоей Синтии. Никогда. Но не из-за тебя, а из-за нее и троих детей. Однако твоя следующая любовница может оказаться не такой благородной, поэтому советую тебе, Кейт, вести себя осторожнее. А теперь убирайся. И забери все эти вещи.

– Найна, я не хочу…

Она резко оборвала Кейта:

– Все это твое. Браслет подаришь жене. Она заслужила его, поскольку родила тебе еще одного сына. Так вот, собирай вещи и выметайся.

Кейт сунул браслет в карман и начал укладывать все остальное в коробку. Потом с трудом поднял ее. Найна открыла дверь и захлопнула ее за Кейтом. Еще несколько минут она стояла, не шевелясь, пока не закрылась дверь лифта. Чувство горькой утраты охватило Найну. Он был таким чудесным… пока любовь ослепляла ее.

– Ну вот и все, – промолвила она.

Потом, сидя в гостиной, Найна анализировала свои противоречивые чувства. Сейчас она испытала облегчение и даже прилив энергии. Вместе с тем Найне казалось, что она стала гораздо старше. Те, кому Найна доверяла, предали ее. То, что когда-то она считала неизменным, изменилось. С болью осознавая все это, Найна начала наводить порядок в квартире.

– Надеюсь, я все заполнила правильно. – Маргарет указала на стопку бумаг, лежавших на столе Стивена Ларкина. – Даже не представляла себе, что столкнусь с такой волокитой, тем более что на развод подала не я.

– Не спрашивайте меня, зачем это нужно. Таков закон, вот и все.

– Простите, я не хочу вас обидеть, но Диккенс писал, что закон – осел, и я склонна согласиться с ним.

Стивен рассмеялся.

– Согласен. Во всяком случае, я не хотел бы отвечать за этот закон о разводе. Он должен быть другим. В соответствии с нынешним законом жизненный уровень мужчины повышается более чем на сорок процентов, а жизненный уровень женщины соответственно понижается.

– А если бы у меня не было работы? Или было бы еще больше детей?

– Тогда он не смог бы включить вашу заработную плату в общую сумму ваших доходов, и ему пришлось бы увеличить сумму алиментов. Разумеется, исходя из его доходов.

– Он обещал Дэнни и Джулии заботиться обо всех нас. – От злости к горлу Маргарет подступил комок. – Он ведь прекрасно знает, сколько я зарабатываю и какие у нас расходы. Только налоги на дом увеличились в четыре раза с тех пор, как мама оставила его мне. А это… Впрочем, вам все это известно. – Маргарет задыхалась от бессильной ярости. – И это называется справедливое распределение! – воскликнула она. – А что, если какой-то судья справедливо распределит деньги так, что мне не хватит на жизнь? Что тогда? Обращаться за социальным пособием?

– Очень часто так и происходит. Но с вами этого не случится.

– Я и так едва свожу концы с концами. Прошло всего четыре месяца, а я уже залезла в свои сбережения, которые отнюдь не велики, уверяю вас. Мне страшно их тратить, ведь надо иметь хоть что-то на черный день.

– Поскольку мы не можем прийти к соглашению, придется еще раз обращаться в суд. А это дело дорогое, и я предпочел бы не разорять вас, миссис Крейн.

– Прошу вас, называйте меня Маргарет. Мне неприятно носить его фамилию. Вот если бы еще ученики могли называть меня как-нибудь по-другому. – Маргарет доверчиво посмотрела на Ларкина. – Иногда я ловлю себя на том, что думаю, а то и говорю что-то нахальное и глупое. Как вы считаете, глупо отказаться от его фамилии?

– Нет. Вам нанесли чудовищное оскорбление. Я понимаю вас.

– Да, вот именно, оскорбление. И тем не менее он живет прекрасно. Дэнни иногда пробалтывается: то они устраивают пикники, то теперь делают бассейн крытым, чтобы можно было купаться зимой. Он никогда не жил в роскоши, так что теперь ему, наверное, очень нравится шиковать. Вот куда уходят деньги, правда, мистер Ларкин?