— А ну прочь, юродивые! — прикрикнул Федор Юрьевич. — Коли не желаете, чтобы я вас вместе с государыней высек!

— Что ты хочешь, ирод? — холодно произнесла государыня, с ненавистью глядя на князя.

— Признайся, что согрешила со Степаном Глебовым. А то выпорю!

— Грешна, — с вызовом произнесла царевна. — И что с того? Не ты мне судья! Степан Глебов мил мне. А теперь прочь с дороги!

— Это еще не все, государыня, — торжествующе улыбнулся Федор Юрьевич, поправляя поясок, сползший с крутого брюха. — Ты должна отправиться в монастырь по воле нашего государя и батюшки Петра Алексеевича.

Государыня обожгла горячим взглядом князя Ромодановского и отвечала зло:

— А вот этого не дождешься! Пойди прочь! Боярыни, пойдемте в яблоневый сад.

— Пропустите царевну! — махнул рукой князь Ромодановский и отступил в сторону.

Подняв высоко голову, Евдокия, поддерживаемая боярынями да мамками, гордой павой проплыла сквозь толпу.

Выглянув из пролетки, адмирал де Витт наблюдал за пришвартованным сорокатонным двухмачтовым судном, зафрахтованным русским посольством. Покачиваясь на волнах, оно стояло в самом углу причала. Два ялика в носу и в корме удерживали его дополнительными канатами. Судно было пассажирско-почтовым, курсировавшим вдоль берегов Норвежского моря. Оно могло стать легкой добычей пиратов, которые любили заходить в спокойные голландские воды. На баке с подзорной трубой в руках стоял капитан, два матроса короткими швабрами натирали палубу. Трап, выброшенный на берег, терпеливо дожидался гостей.

Наконец появились и они, временные хозяева.

Первым в темно-синем камзоле и в ботфортах со шпорами шел русский царь Петр. Его можно было бы отличить по огромному росту. Возвышаясь над сопровождавшими почти на целую голову, он приковывал к себе взгляды всех присутствующих. Остановившись, царь что-то прокричал стоявшим на борту матросам, а потом уверенно заторопился на судно. Его немногочисленная свита, сгрудившись у трапа, о чем-то некоторое время переговаривалась, а потом, как бы пробуя сходни на крепость, зашагала следом за ним на борт.

Адмирал удовлетворенно хмыкнул. Пьяны! Поговаривают, что без вина русский царь не может прожить даже одного дня.

Взобравшись на палубу, он долго тискал подошедшего капитана, выражая ему свое расположение, а потом, подхваченный под руки двумя дюжими матросами, был препровожден в каюту.

Адмирал довольно улыбнулся. Больше ему нечего было делать на пристани. После того как свита русского царя разместилась в своих каютах, судно направилось к берегам Голландии.

— Пошел! — крикнул де Витт задремавшему кучеру. — Да пошевеливайся!

* * *

— А похож! — довольно протянул Петр Алексеевич. — Где же ты такого детину заполучил?

— На таможенном корабле служил, — отвечал Меншиков, довольный похвалой государя. — Пять золотых талеров посулил.

— А этих ряженых где подобрал? — кивнул Петр Алексеевич на свиту, взбирающуюся по трапу на судно.

— В кабаке отыскались! Чего же огород городить! Каждого выпивкой угостил, а еще по золотому талеру обещал. Они ко мне со всей округи сбежались.

— Глянь-ка на того, — кивнул царь в сторону немолодого верзилы с потрепанными темно-серыми буклями. — На князя Ромодановского похож. Такой же пузатый! Даже усищи у него в точности, как у князя. А вон тот на Лефорта смахивает.

— Так оно и есть, Петр Алексеевич.

— А где же адмирал?

— Вон в той карете затаился, Петр Алексеевич. Кажись, тронулся. Поверил, стало быть.

— Ну что, Алексашка, сходим в кабак? А то у меня от сухоты глотку дерет.

— Так значит, сухопутным путем едем, государь?

Подул пронизывающий ветер, едва не сорвав с головы шляпу. Запахнув полы плаща, царь отвечал:

— Сухопутным. Шли гонца. Пускай коней запрягают.

* * *

Последние десять лет адмирал де Витт ходил на корабле под голландским флагом, что без затруднений позволяло находить прибежище в порту Амстердама. Устав от пиратства в водах океана, он позволял себе лишь редкие вылазки вдоль берегов Франции на небольших суденышках под английским флагом. Не гнушался нападать и на почтовые суда, которые, кроме разного рода документации, могли перевозить деньги и даже золотые слитки.

Подобные шалости позволяли ему в предместьях Амстердама иметь небольшое поместье и дюжину рабочих, которые в исправности содержали многочисленное хозяйство. Не бедствовали и моряки, которым адмирал выделял значительные проценты от награбленного.

Однако старость понемногу отбирала силы, и он уже всерьез стал подумывать о том, чтобы забросить разбойный морской промысел и всецело посвятить себя домочадцам. Право, это высшее удовольствие — сидеть в качалке и попивать прохладное пиво. Тем более что из окон его спальни открывался прекрасный вид на море.

Для себя де Витт решил, что это будет его последним делом. За уничтожение судна с русским царем герцог заплатит столько, что хватит на безбедную жизнь на десятки лет. Но адмирал не рассчитывал жить так долго. Порадоваться бы проказам подрастающих внучек, а там уже можно отправляться на вечный покой.

Никто из матросов даже не догадывался о том, о чем размышлял адмирал. Придется рассказать им об этом после того, как они отправят на прокорм омарам этого диковатого русского царя.

Поначалу де Витт хотел потопить почтовое судно с Петром сразу, как только оно выйдет из порта. Орудийные лафеты на его боевом корабле уже стояли в боевом положении, придвинутые к открытым пушечным портам и нацеленные на приближающуюся цель. Оставалось только взмахнуть рукой, чтобы сорок больших бронзовых пушек, начиненных двадцатичетырехфунтовыми ядрами, разнесли в щепки борт судна. Однако намеченному плану помешало присутствие английского фрегата, находившегося на расстоянии пяти миль. Оставалось поднять паруса и уйти вперед, чтобы подготовить подходящее место для нападения.

Для предстоящей атаки адмирал выбрал небольшую бухточку на острове Тексел, мимо которой проходят интенсивные морские пути. Вместе с тем течение здесь было очень коварным. Не каждый опытный лоцман способен тут разобраться, а потому обломки разбившегося судна близ острова — не редкость. Вряд ли кого-нибудь это насторожит.

После недолгого ожидания в море появилось двухмачтовое судно с прямыми парусами. Взобравшись на бак, де Витт посмотрел в трубу. Не ведая опасности, под десятью парусами оно стремительно приближалось к месту своей гибели.

У самого борта стояло несколько человек, и адмирал без особого труда узнал русского царя, выделявшегося ростом и темным коротким париком. Что-то рассказывая стоявшему рядом человеку, он энергично размахивал руками. Русский царь выглядел точно таким, каким его и описывали.