почему я вообще сорвалась, превратившись в жуткое создание из глубин, и едва улёгшаяся обида, снова показала голову.

─ То есть, у Высших и правда в норме похищать девушек и присваивать их, как трофеи? ─ резко поднявшись, спросила я, и Высший не успел меня схватить, хотя явно хотел.

─ Лея, всё не так, ─ попытался разубедить самый синеглазый подонок. ─ И я объясню тебе, что для нас на самом деле значат ш’алианты…

─ Не утруждайтесь, ─ перебила я. ─ Что бы они ни значили, метка — достаточное объяснение. И если те, кому «посчастливилось» стать любовницами Высших, были довольны, это вовсе не означает, что им действительно нравилось их положение. Так что спасибо за оказанную честь.

Никогда не думала, что смогу так чётко и ясно выражать свои мысли, но это было потрясающе, даже если повод оказался не самым хорошим.

─ Лей, мы всё исправим, ─ вмешался Рысь, и в его взгляде было столько невыраженной боли, что в другой момент я бы, наверное, растаяла, но мне надоело быть мягкотелой.

─ А что ты сделаешь? Судя по всему, ты никак не сможешь ему помешать, и на мои чувства здесь всем плевать. Лучше не подходите ко мне, иначе в следующий раз я вам глотки перегрызу — опыт уже имеется.

И я ушла наверх, слыша, как в очередной раз что-то ломается. Наверное, это были остатки грёз о моём светлом будущем.

* * *

Следующие несколько дней стали пугающим затишьем.

Я переехала из той спальни в ту, что располагалась выше — в мансарде с кучей вещей, чтобы быть подальше от причин моих тревог, и обе этих причины будто бы приняли мой молчаливый протест.

Мы даже не пересекались. Когда я спускалась, чтобы приготовить поесть, мужчин не было ни видно, ни слышно, и где-то в глубине души меня разъедала тоска по ним. Забавно, наверное, что только в одиночестве понимаешь, как кто-то тебе на самом деле необходим, вот и я осознала, как сильно мне не хватало их компании. Хотя бы компании.

Но признать это было равносильно самоубийству, и я душила в себе эти чувства, зная, что ни к чему хорошему это не приведёт. Знала так же хорошо, как и то, что нас обязательно найдут, и тогда всё закончится — для меня точно. Реальность обрушится на наши головы, не позволяя больше мечтать, и я навсегда превращусь в собственность мужчины, к которому каким-то чудом успела проникнуться симпатией. А другого, возможно, уже никогда не увижу, не смогу отогреться в его надёжных и нежных руках…

Такие мысли не давали мне спать вместе с попытками вспомнить хоть что-то о родителях. Я всё глубже погружалась в эту безнадёгу, раз за разом прокручивая сценарии своего возможного будущего, и ни один из них мне не нравился. Бессонница опять стала моим лучшим другом, приходя вот уже третью ночь к ряду. В такие моменты я выходила на улицу и подолгу сидела на пляже, вслушиваясь в шёпот волн и чувствуя спиной пожирающие взгляды.

Наверняка мои наблюдатели боялись, что опять уплыву, только я не собиралась, даже если порой у меня появлялись такие мысли. Но за ними я прятала свои истинные чувства к этим мужчинам, с каждым днём становящиеся лишь сильнее, и как бы безуспешно я ни пыталась найти причины для злости и новых обид за то, что они вмешались, влезли в мою голову, а кое-кто просто решил меня присвоить, я их не находила.

Становилось всё сложнее с этим справляться, и в один из дней мои эмоции полезли через край. Я будто искала повод, будто отчаянно напрашивалась на стычку, потому как это молчание между нами слишком затянулось, а кто-то внутри продолжа подначивать.

«Давай… затей скандал», ─ повторялось всё чаще, и вскоре я нашла причину заговорить первой. Причину, объективно дурацкую и пустяковую, но оправданий я себе искать не собиралась.

Цветы начали появляться почти сразу, как только я объявила бойкот. Потрясающие, невероятные по своей красоте и аромату, они всегда возникали так неожиданно и в самых разных местах, что лишь спустя время я поняла — это Рысь со своими приёмчиками невидимки, а значит, и на чердак ко мне он спокойно пробирался всё это время. Не трогал, никак себя не выдавал — просто был рядом, явно зная, что я испытывала.

И это добило окончательно.

Я словно чувствовала, что всё движется к завершению, что у нас осталось мало времени, чтобы провести его вместе, а оно уходило впустую из-за моего упрямства, потому-то и не выдержала. Целый день провела в доме, а когда стемнело, сбежала вниз, не в силах больше выдерживать эту пытку тишиной, и крикнула:

─ Я ухожу, слышите? Если вам есть, что сказать — говорите!

Но ответом мне послужило всё то же молчание.

─ Что ж, отлично… Значит, оставайтесь тут, а мне это надоело. Может, найду способ передать вашему императору, что вы здесь застряли, но это не точно!

И, уверенная, что моё выступление никого не впечатлило, дёрнула ручку, чтобы открыть дверь и уйти, но та оказалась заперта. А спустя пару ударов сердца, на мои глаза опустилась темнота, заставив запаниковать, но ни один страх не мог сравниться с прижимающимся к спине телом.

─ Далеко собралась? ─ спросили вкрадчиво, едва касаясь губами кожи под ухом.

─ Подальше от вас. ─ Дурацкая дверь не поддавалась, и с опозданием до меня дошло, что это Высший над ней поколдовал.

─ А кто тебе разрешил? ─ вклинился Рысь, оказавшись с другой стороны.

─ А у меня нет хозяина.

В следующее мгновение меня развернули, резко срывая верх позаимствованного платья. Я успела только глотнуть воздуха, когда чьи-то губы накрыли мои, затыкая все мои будущие протесты, и пока рот терзали, соски тоже оказались в плену.

─ Ты ошибаешься, Лея, ─ ответил босс, чуть прикусывая тугую вершинку и вырывая мой вскрик, задушенный новым поцелуем оборотня. ─ У тебя нет хозяина. Их два.

Похоже, за эти дни эти двое кое-что переосмыслили, а меня поставить в известность не собирались, но сейчас мне это было совсем неважно.

─ Много… на себя берёте, ─ воспользовавшись паузой, выдохнула я, когда Рысь занялся моей шеей, вылизывая её, как голодный зверь.

─ Ох, Лея, ─ прорычал он, и пальцы моих ног поджались от этого пугающего тона, ─ ты же не оставляешь нам выбора.

В себя прийти мне не дали. На глазах была повязка, и я