На входе нас встретил человек в униформе ресторана и с улыбкой спросил, резервировали ли мы столик.

– У нас тут встреча, – мило улыбнулась я. – Валентин Сергеевич должен был вас предупредить.

Официант, или кто он там был, непонимающе посмотрел на меня.

– Ой, простите, – я сделала вид, что смутилась, – Сергей Валентинович Краснов должен нас ждать.

Человек в фирменной ресторанной униформе заулыбался еще приветливей, чем в первый раз.

– Да, он говорил, что ждет одного человека. – И, повернувшись к Вишневскому, он поинтересовался: – Это вы Александр Андреевич Вишневский?

Алик сдержанно кивнул, но промолчал.

– А дама? – поинтересовался человек.

– А дама в качестве эскорта, – резко заявила я. Меня уже начали раздражать все эти политесы. – Вы не спрашивайте, а проведите нас к Краснову. Если ему будет нужно, он меня и сам спросит обо всем, что его заинтересует.

Человечек склонил голову и сделал жест рукой, приглашающий следовать за ним.

На лифте мы поднялись на второй этаж, который представлял собой застекленную террасу, окна которой открывали потрясающий (как и обещала мне накануне Василиса) вид на площадь возле Казанского собора.

Мы прошли мимо множества рядов столиков, повернули немного налево и остановились возле скромно стоящего в самом углу столика на двоих. На небольшом и удобном диванчике, лицом и к нам, и к окну за нашими спинами сидел тот самый мужчина, которого вчера Вовик встречал в аэропорту и который, по сводкам полиции, был криминальным авторитетом по кличке Багет.

– А, Александр Андреевич, – радостно поприветствовал художника Краснов. – Опаздываете, опаздываете, дорогой. – Тут он увидел меня, и глаза его настороженно уставились на незваную гостью. Не стирая улыбку с лица, он спросил: – А кто эта привлекательная девушка? Неужели ваша жена? Наслышан, наслышан, но прямо скажу, не ожидал, что она такая красавица. – Он взял мою руку и галантно поднес ее к своим пухлым губам. – Решили с супругой вместе пообедать, – он обвел рукой помещение, – после нашей встречи? Правильное решение. Кухня здесь просто великолепная, средиземноморская. Обожаю всяких там морских гадов, – рассмеялся он. – Но, может, все-таки супруга (он даже не спросил, как меня зовут!) немного полюбуется видами, а мы с вами, уважаемый Александр Андреевич, переговорим о делах?

Но вдруг его лицо стало серьезным, и он внимательней и даже немного настороженно присмотрелся к топтавшемуся возле столика художнику. Увидав в его руках картину, он приподнял одну бровь, что выдавало его удивление. Похоже, что Багет не ожидал увидеть у Вишневского в руках ничего такого, похожего на завернутую в холст картину. Но, впрочем, это было его право – удивляться, а мне пора было переходить в контрнаступление.

– Почему же, дорогой Сергей Валентинович, – обаятельно улыбаясь, проворковала я, – вы не хотите говорить о делах в присутствии дамы? Неужели женщины не могут вести дела наравне с мужчинами? – Я подпустила в последнем вопросе немного обиженных ноток.

Краснов, когда я назвала его не Валентином Сергеевичем, как он представлялся Вишневскому, а Сергеем Валентиновичем, непроизвольно вздрогнул, но очень скоро взял себя в руки и, изобразив на лице восхищение, ответил:

– Ну что вы, дорогая… простите, как вас зовут? – запоздало решил он со мной познакомиться. – Я, может, не расслышал или меня вам не представляли?

Краснов опять вопросительно посмотрел на Вишневского, который что-то сосредоточенно рассматривал у себя под ногами и был подозрительно молчалив.

– Татьяна, – представилась я и уточнила, чтобы уж не было никаких недоразумений с родством художника. – Татьяна Иванова, частный детектив.

Я достала из сумки свое удостоверение и протянула Сергею Валентиновичу. Он его не взял, но улыбку с лица стер и, подняв обе руки, словно сдаваясь, ответил:

– Верю, верю… Но чем, собственно, обязан?

– А вот об этом давайте с вами и поговорим, – ответила я и нагло уселась за столик, на единственный свободный стул возле него.

Художник же остался стоять в обнимку с картиной, поэтому я, повернувшись к нему, сказала:

– А вы, Александр, возьмите стульчик и тоже садитесь рядом. Разговор будет долгим, и вы можете устать.

Вишневский словно на автомате взял стул возле соседнего столика и, придвинув его к столу Краснова, уселся. Сергей Валентинович уже с гораздо большим интересом посмотрел на меня, подозвал официанта и спросил, обращаясь к нам с Аликом:

– Вам что-нибудь заказать? Кухня тут и вправду хороша.

– Мне чашку крепкого черного кофе без сахара, а ему, – я указала официанту на Вишневского, – стакан воды, пожалуйста.

Краснов с еще большим интересом и даже с усмешкой посмотрел сначала на художника, а потом на меня. Он явно развлекался, наблюдая за разворачивающимся действом.

«Что же, пусть развлекается, – подумала я. – Пока что все идет по моему плану».

– Так чем же я заслужил внимание такого очаровательного детектива? – насмешливо поинтересовался Сергей Валентинович. – Я так понимаю, вы, Татьяна, представляете тут интересы своего клиента? – Он кивнул на Алика. – Так в чем же заключаются его интересы?

– Прежде чем я вам расскажу про наши интересы, уважаемый Багет, я бы хотела вам кое-что показать. – Я решила идти ва-банк и выкинуть сразу короля, но приберечь туза в рукаве.

Нужно отдать должное Краснову: когда я назвала его криминальную кличку, ни один мускул на лице его не дернулся. Только взгляд поменялся и стал более настороженным.

– Александр, – обратилась я к Вишневскому, – откройте, пожалуйста, картину, пусть Сергей Валентинович посмотрит на свой заказ и оценит ваше мастерство художника.

Алик дрожащими от волнения руками снял с картины холст и подал мне картину. Я развернула ее и поставила на стол. Но сказать ничего не успела, так как пришел официант и принес наш заказ. Чтобы он смог поставить чашку с кофе и стакан с водой на стол, мне пришлось убрать картину и поставить ее себе на колени. Но даже в это недолгое первое мгновение, когда Краснов взглянул на картину, я успела увидеть, как у него от удивления вытянулось лицо. Я встала и, подтянув к себе стул от соседнего столика, поставила картину с котами так, чтобы она была очень хорошо видна Сергею Валентиновичу.

– Отличная работа, не правда ли? – поинтересовалась я у Краснова. – И вы знаете,