Йорш был в ужасе. Может, он шёл прямиком к смерти и, что самое ужасное, вёл за собой Роби. Сначала он серьёзно не опасался, веря, что предсказание защищает его. Он ещё раз подумал о том, что если кто-то, в данном случае Ардуин, Властелин света, представлял себе его будущее, то это говорит о том, что, в любом случае, будущее у него будет. Но ведь он пошёл наперекор предсказанию! Йорш предпочитал быть съеденным троллем, чем связать свою жизнь со злобной пустышкой Авророй! Лучше подохнуть в подземелье Далигара! Если предсказание сбывалось лишь частично, то и его возможность выжить становилась спорной: Ардуин был «за», Судья-администратор — абсолютно «против», и последний — значительно ближе первого, да не один, а в сопровождении. Если бы ему только удалось спасти Роби!

Внезапно галерея просто-напросто закончилась. Они ползли на четвереньках по грязи и вдруг оказались перед железной решёткой. По ту сторону разливалась тьма и воздух был свежим и холодным. Наверное, галерея заканчивалась залом пещеры. Решётка представляла собой сложный узор завитков, изображающих плющ: серебряные листья и золотые стебли переплетались замысловатыми арками. Было ясно, что создать такое чудо могли только эльфы. Так же понятно, как и то, что открывать её они не собирались: ни следа замков или петель. Это была решётка, никак не дверь.

— Можно спросить? — раздался голос Роби.

При мерцающем свете факела глаза девочки блестели, словно звёзды, и застенчивая улыбка освещала её лицо. Йорш выдавил из себя ответную ободряющую улыбку и одновременно всем сердцем понадеялся, что вопрос не затрагивал их шансов на выживание, поскольку на эту тему он предпочитал не распространяться.

— Прямо сейчас? — лишь спросил он.

Роби кивнула. Хоть замешательство и стёрло улыбку с её лица, но она всё равно упрямо кивнула.

— Ладно, что ты хочешь спросить?

— То, что сказал Судья… наследник — это кто? Тот, кто делает такую же работу, или тот, у кого та же кровь? Ну, то есть дочь сына внука дочери, что-то в этом роде… Понятно?

Йорш растерялся. Растерялся и растрогался: жажда знаний девочки была настолько неутолима, что даже сейчас, когда перед ними стояла перспектива встречи с виселицей Судьи и медленной смертью от голода, она интересовалась семантическими вопросами.

— Это может быть и то, и другое, — объяснил он.

Роби обрадовано закивала.

— У этого господина, Хозяина света, у него было много детей?

— Ты имеешь в виду Ардуина?

— Да.

Йорш напряг память: книги по истории не распространялись о личной жизни великого короля.

— Э-ммммммммммм, да, я вспомнил: у него был сын, Джезейн Мудрый, который стал его преемником на троне и умер бездетным, да ещё шесть дочерей, как минимум. Дочери по семейным обстоятельствам жили за пределами Далигара.

— И у этих дочерей тоже были сыновья и дочери, и у их детей — сыновья и дочери, и у тех — тоже сыновья и дочери… В общем, неизвестно, кто является наследником Ардуина. Может, есть наследники, которые и понятия не имеют, что они — наследники! — ликующе заключила Роби.

Йорш ненадолго задумался над её словами: конечно, как беседа они были совершенно бессмысленны, зато отодвигали момент его признания, что надежды у них не было.

— Да, я тоже так думаю, — подтвердил он.

После исторического отступления разговор вновь вернулся к вопросам семантики.

— Ясно… э-ммм… видеть ясно…

— Ясновидение?

— Да, ясновидение: это значит, что когда ты закрываешь глаза, картины того, что случится позже, сами возникают у тебя в голове?

— Да, — ответил Йорш. Ему начал надоедать этот бессмысленный разговор, поэтому эльф добавил: — Через эту решётку пройти невозможно.

— Конечно, возможно, — невозмутимо возразила Роби, — должен быть какой-нибудь способ. Не может быть, чтобы его не было. Ты просто не до конца подумал. А у тебя есть что-нибудь поесть? Хотя бы что-нибудь глупое, если хочешь!

— Глупое? — беседа становилась всё бессмысленней с каждой минутой.

— То, что не думает!

Йорш недаром изготовил в тунике два внутренних потайных кармана, руководствуясь указаниями двадцати шести текстов по вышивке и шитью, хранившихся в библиотеке. Пришло время заглянуть в карманы: там лежала горсть золотистой фасоли. Он протянул фасоль Роби, и рука его легко коснулась её руки. Йорш почувствовал какое-то странное ощущение в животе: нечто среднее между голодом и икотой. Такое происходило с ним первый раз.

Роби набила рот фасолью. Йорш знал, насколько она была вкусная, и улыбнулся в ответ на изумление девочки, сменившееся выражением безоблачного счастья на её лице. Когда она ела, Йорш почувствовал внутри себя её радость, что стёрло все его сомнения. Ну конечно, ему удастся вывести Роби отсюда. Пусть он пренебрёг предсказанием, но он был эльфом! Последним и самым могучим. И он находился в древнем царстве эльфов. Дорога перед ними, нужно было лишь найти её. А чтобы найти путь, нужно верить. Ему захотелось сказать Роби прямо сейчас, что он любит её, что на всём свете для него существует лишь она, но, к счастью, он вовремя остановился: Роби — не эльф, а человеческое существо, а человеческие существа выбирают спутника жизни не в детстве, а став взрослыми. Ему оставалось лишь ждать и надеяться, что Роби тоже его полюбит. Если он подождёт несколько лет, то у него будет больше шансов. И потом, он же эльф! Большинство людей ненавидит эльфов. Даже Монсер и Сайра вначале боялись его! Надо подождать, пока Роби получше его узнает, если он хочет иметь хоть какой-то шанс понравиться ей.

Неожиданно Роби спросила про Аврору: знал ли он её? Видел ли, как Аврора красива? Йорш открыл было рот, чтобы сказать, что считает дочь Судьи глупой гусыней, как вдруг другая мысль пришла ему в голову. Роби не выглядела испуганной, потому что твёрдо верила в предсказание. Она была уверена, что они выживут. Если бы он сказал правду, страх коршуном сжал бы её сердце когтями. Поэтому Йорш удовольствовался неопределённым кивком.

В тот миг, когда в темницу ввели эльфа, окружённого толпой стражников, которые чуть ли не стояли друг у друга на головах, у Роби бешено заколотилось сердце. Он был ещё красивее, чем она помнила. Теперь он был одет в нормальную тунику, напоминающую одежду древних мудрецов. Руки его были скованы за спиной, и в нём чувствовались одновременно хрупкость и могущество.

Он пришёл за ней: он сдался, чтобы освободить Роби.

С тех пор как не стало её папы и мамы, Роби всегда чувствовала резкую боль при мысли, что она больше не будет ничьей дочкой. Её жизнь или смерть, голод или ободранные коленки никого больше не интересовали. И вдруг она снова оказалась в центре внимания. Настоящий, почти взрослый юноша, обладающий силой, красивый, как солнце, рисковал своей жизнью ради неё. Он стоял со связанными за спиной руками, не выказывая ни малейшего признака страха, потому что был уверен, что может её спасти.