гражданина Франции, которую в России традиционно обхаживали и не считали особой угрозой, и ещё пары дружественных европейских стран. Главное со всей пачкой сразу никому в руки не попасться. Но это уже дело техники.

Шилд походил в раздумьях по квартире, затем отправился на кухню и нажал на кнопку кофеварки. Глядя на то, как чёрный кофе тонкой струйкой стекает в небольшую фарфоровую чашку, Алекс поймал себя на мысли, что скоро кофе закончится повсеместно, а больше его производить будет некому. А даже если будет кому производить, то вся международная логистика встанет окончательно со дня на день. И тотчас же пожалел, что купил так мало. Шилд вообще был фанатом хорошего зернового кофе, и только в виде эспрессо. Никакие другие варианты, в особенности жидкий и водянистый американо, он не признавал.

Нацедил себе чёрный и густой напиток, залез в кухонный шкафчик, вытащил из его недр плитку горького бельгийского шоколада, и подошёл к окну, поставив чашку на широкий подоконник. Вечерний город был тих. Изредка по улицам проносились машины, а «скорых» и полиции практически не было. Не то что пару дней назад, когда чуть ли не вереницами ездили не переставая, с утра до ночи. Судя по меняющемуся виду за окном, дела в городе явно не шли в гору. По набережной промчалась колонна из нескольких «мерседесов», сопровождаемых чёрными микроавтобусами с мигалками. По всей видимости, кто-то из правительства под охраной ФСО. «Интересно, убегают или наоборот – едут работать и разгребать бардак?» – подумал Шилд, провожая взглядом кортеж. А ещё через пару минут в том же направлении по набережной промчались армейские «тигры» и два колёсных бронетранспортёра. «Тревожно как-то», – заключил Алекс и бросил взгляд на лежащий на столе пистолет в чёрной поясной кобуре.

На столе завибрировал телефон. Алекс отхлебнул кофе из чашки, поставил её на подоконник и подошёл к столу. Судя по надписи на экране, звонил Дмитро Цуцуряк. «Хоть какие-то хорошие новости за день, – подумал Алекс, – нашли ноутбук наверняка». И, предвкушая позитивный отчёт, Шилд ответил на звонок.

27 апреля. Москва. Дмитро Цуцуряк.

Возвращение в сознание отозвалось болью во всём теле. Страшно полыхало в груди, из лёгких во время дыхания со свистом выходил мокрый воздух. Казалось, что тело ударило скоростным поездом – ощущение было такое, будто грудная клетка сплющена в лепёшку. Рёбра были одним большим источником жжения, и при этом отбиты так, что половина груди не чувствовалась вообще. Цуцуряк пришёл в себя из-за недостатка кислорода и, открыв глаза, начал жадно втягивать в себя воздух большими глотками, словно спасшийся из воды человек, который за миг до этого чуть не утонул. Через несколько секунд плотной волной накатила головная боль – по всей видимости, падая на лестнице в бессознательном состоянии, Дмитро ударился затылком о стену. Руки поднял с трудом, ощупал голову. Так и есть – саднила рана на затылке. Еще одну обнаружил при ощупывании лица – кожа была ободрана на левой скуле.

Последнее, что запомнил Дмитро, это грохнувший выстрел из обреза, ствол которого выпустил сноп пламени и мутное, почти незаметное глазу облако свинцовой дроби, прилетевшее в тонкий бронежилет Elmon Hybrid IIIA скрытого ношения, на который была к тому же накинута кожаная куртка. Цуцуряк был опытным бойцом, и пару раз уже получал пули в перестрелках. Один раз из автомата – прилетело во время конфликта в Сирии, но тогда спас хороший броник с разгрузкой, а второй – уже в России, и повезло меньше: пистолетная пуля угодила в бок, к счастью – не под прямым углом. Поэтому ранение оказалось нелетальным, но в больничке поваляться пришлось, и реабилитация заняла потом два месяца. С тех пор Дмитро никогда не пренебрегал бронёй, даже идя на кажущееся пустячным дело, и будучи на отдыхе в Греции пару лет назад, умудрился прикупить себе отличный лёгкий жилет Elmon третьего класса защиты, при этом весивший меньше двух килограммов. Лёжа на лестничной клетке со снопом свинцовых шариков, застрявших в многослойной композитной ткани, Цуцуряк похвалил себя за предусмотрительность, особенно в сравнении со своими двумя соратниками, уложенными друг на друга вдоль стены на лестнице перед ним. Из-под трупов уже успела натечь приличная лужа крови, ручейком сбежавшая вниз до пролёта, где находился Дмитро.

Несмотря на то что дробь не пробила многослойную ткань, удар был такой силы, что у Дмитро до сих пор плыли круги перед глазами. Цуцуряк благодарил судьбу за то, что оставил покойным Сучкову и Арутюняну не пулевые или картечные патроны 8,3 мм, а всего лишь дробь. Попади из двенадцатого калибра пулей – всё, пиши пропало. Прошло бы навылет.

Дмитро со стоном сел повыше из положения полулёжа и кое-как стащил с себя кожаную куртку, продырявленную как дуршлаг, затем расстегнул лямки бронежилета. «Вот же ж падла, а! Такую куртку запорол!» – подумал Цуцуряк, разглядывая лохмотья, оставшиеся от кожаной Colombo. Затем настал черёд бронежилета. Стащив с себя уже непригодный для дальнейшего использования жилет, Дмитро замер на миг, пытаясь отдышаться. Стало как-то легче, ничто больше не сковывало движения. Задрал футболку. «У-у-у-у-у… – разочарованно протянул он, глядя на чёрную гематому, разлившуюся по всей груди, – болеть будет долго. Надеюсь, хоть рёбра целы». Кривясь от боли, прощупал рёбра и убедился, что переломов нет, ну или по крайней мере явных, с торчащими в стороны костями. Хотя в том, что трещин тоже нет, поручиться не мог – тело страшно болело от каждого прикосновения.

Теперь нужно быстро думать, что делать дальше. Стрелок мог в любую минуту выйти вновь на лестничную клетку и прикончить своего обидчика, тем более было за что. В том, что Вознесенский церемониться с выжившим не будет и скорее всего свернёт шею прямо здесь же, Цуцуряк не сомневался ни секунды. Он и сам поступил бы так с каждым, кто поднял бы руку на его родителей, поэтому прекрасно понимал перспективы встречи, особенно ввиду того, что оказать хоть какое-либо сопротивление не представлялось возможным в силу чисто физических причин. Дмитро очень пожалел, что не взял автоматы или помповик из микроавтобуса, но сейчас уже было поздно думать. Кто же мог предположить, что всё так по-идиотски обернётся.

Цуцуряк подполз к лежащим на лестнице телам, пошарил по карманам, нашёл ключи от «Фольксвагена», выдохнул с облегчением. Если бы они остались в квартире – дело было бы совсем плохо. В таком состоянии не то что убежать – уйти трудно, и никакое оружие не поможет. Затем обратил внимание на наручные часы Арутюняна, хорошие дорогие Swatch в металлическом корпусе,