Я метнулась к зеркалу. Ничего утешительного оно мне не сообщило: веки припухли, глаза покраснели, в слое пудры, покрывающем щеки, виднелись характерные дорожки - я явно плакала, но, хоть убей, не припомню когда. Прическа, вернее, ее руины, представляла собой нечто среднее между вороньим гнездом и старым веником. Платье мятое; казалось, меня три часа с немалым удовольствием и прилежанием жевала корова, а потом, брезгуя проглотить, выплюнула. Красавица, что и говорить.

Поспешно вытирая лицо смоченной в благовонном настое салфеткой, я старалась без лишней необходимости не заглядывать в зеркало и с тоской размышляла, куда мне сейчас бежать и за что хвататься. Жизнь наемницы богата на события, происшествия, встречи и опасности, поэтому сильно устрашить меня не могло уже ничего. Вернее, это мне раньше так казалось. Явление покойника, коим я почитала Каррэна, напугало до истерической паники и довело до обморока, как какую-нибудь нервную придворную дамочку. Тогда у меня не было времени размышлять да раздумывать, теперь же я с мельчайшими подробностями припомнила вдруг пору своего ученичества в замке Рэй. Вот уже объявили отбой, но воспитанники, сгрудившись на полу, так просто отходить ко сну не собираются. Звезда, моя подруга и соученица, сидит на самом почетном месте, в центре круга, образованного жадными до баек учениками, и придушенным голосом рассказывает выдуманную историю-ужастик: "…И вот понял хран, что убил того, кого нужно, и заказ выполнен, и пошел домой, и лег спать, и…"

На этом месте ее обязательно перебивает кто-нибудь, жаждущий достоверности и реалистичности повествования: "Ну и врешь же ты, сестра! Нету у хранов никакого дома!" - "Это же только так говорится - домой. На самом-то деле он, конечно, в гостиницу пошел,- отбивается от скептически настроенных слушателей Звезда.- И вообще, бери и сам рассказывай, раз такой умный!" Поднимается шум. Недовольному живо затыкают рот и просят девочку продолжать рассказ. Звезда принимает загадочный и многозначительный вид: "Так вот. Лег, значит, хран спать, и явился ему ночью мертвец! Стр-р-рашный! Глаза белые, круглые, на шее рана жуткая, вся одежа кровью да грязью перемазана. Протянул он руки когтистые, оскалил клыки желтые да и давай стонать: "За что же ты меня убил, гад? Мне бы еще жить да жить!" А хран был не робкого десятка, он и отвечает: "Ты моему клиенту чем-то насолил, вот меня и наняли. Иди отсюда, я в твоей смерти не виноват! Я простой исполнитель. Лучше заказчика ищи! Или вообще во Мрак вековечный убирайся, откуда выполз". Да только не угомонился мертвец, еще пуще стонать да грозить начал: "Вернусь я во Мрак вековечный, не сомневайся. Да только тебя, убивца моего, с собой утащу! Не один буду на том свете мучиться!" Хран испугался немножко, попробовал от покойника своими клинками верными отмахнуться, да только не взяла мертвяка сталь закаленная, расхохотался он злобно, залязгал клыками своими страшными да и утянул храиа за собою во Мрак вековечный! И так с каждым убийцей будет! Жертва к нему посреди ночи явится и уволочет к демонам - ответ за грехи держать!"

Талант к рассказыванию подобных ужастиков Звезда имеет преогромнейший: к концу ее немудрящих повествований, подкрепленных вытаращенными глазами и замогильным голосом сказительницы, от страха трясутся не только малыши и одногодки, но и старшие ребята, которым вскоре предстоит сдавать выпускные экзамены и вступать в гильдию. Хотя, конечно, скептики находятся всегда: "Ну побойся богов, сестра, что ты городишь? Если бы все покойники своих палачей разыскивали и в могилы за собой утягивали, то земля Сенаторны давным-давно бы вымерла!" Звезда надувается от негодования: "Не нравится - не слушай. И сам попробуй придумать историю поинтереснее! И вообще, тот человек, которого хран убил, ни при чем был, это заказчик перепутал и вину не на того свалил. Поэтому мертвяк и пришел сводить счеты. Невинно убиенные всегда мстят своим палачам".

Теперь эти страшилки, благополучно позабытые и вдруг вспомнившиеся, уже не казались мне такими глупыми и бессмысленными. В самом деле, у всех народов и рас есть легенды о покойниках, которые являются из Мрака вековечного мстить своим убийцам. Не случайно же этих историй так много и они настолько похожи. Раньше я считала: происходит это оттого, что всем просто охота верить, что после смерти вернуться в мир подлунный все-таки возможно, пусть только ради того, чтобы рассчитаться с виновниками кончины. Теперь же усомнилась. Честное слово, если бы я не видела Каррэна своими глазами, то просто не поверила бы никому, вздумавшему рассказывать мне про него. Еще и оружием каким-нибудь болтуну пригрозила бы, чтобы он не портил мне нервы и не бередил и без того не зажившие раны. А теперь… Нет, существуют, конечно, зомби, которых делают из трупов маги себе в услужение, но их с живыми представителями разумных рас никак не перепутаешь: запах, тупоумие, отвратительные манеры и привычка постоянно поддерживать руками отваливающиеся куски плоти прилагаются к каждому мертвому лакею или горничной, что отнюдь не способствует популярности среди народа рабочей силы в виде оживленных покойников.

А Каррэн выглядел совершенно нормальным и живым. На зомби он не был похож ни капельки. Кроме того, от мятежного альма не осталось тела, которое можно было бы поднять для мести мне или на устрашение - я сама сожгла его труп прицельным магическим зарядом, чтобы того, кого я любила, не обгладывало зверье. Загадка, да и только.

Хотя надо признать, мстить у него все основания есть. И даже более того. И пускай бы он лучше действительно меня убил, чем мучить всеми неясностями и суеверными страхами, с готовностью овладевшими моей мятущейся душой.

Вот бы у милорда Ирриона получилось узнать что-нибудь о местонахождении альма! Век бы за него богов молила!

У меня даже мелькнула мысль броситься в ноги к королеве Родригии, но, поразмыслив, я с сожалением отбросила ее прочь. Конечно, ее величество прониклась ко мне немалой симпатией, но так просто освобождать нечеловека, устроившего стрельбу во дворце, она не станет даже в угоду полюбившейся ей девице. А объяснять, что к чему, я просто не могу - слишком уж большой пласт информации тогда поднимать придется. Да и не имеет права храна болтать о доверенных ей заказах. Это одно из самых важных положений кодекса нашей гильдии. Клиенты потому так и доверяют (а соответственно и платят) хранам, что знают: все их тайны умрут вместе с наемником, телохранителем и убийцей вне зависимости от того, где и как скоро это произойдет.

В коридоре я наткнулась на Торина, неспешно и важно шествующего куда-то с видом прославленного генерала или полководца. Позабыв о чувстве собственного достоинства, я ринулась к нему:

- Ну что?!

- Пляши, Тень,- вместо ответа потребовал несносный графеныш.

- Чего?!

- Пляши, говорю. А то ничего не расскажу. Ну давай! Раз-два-три, раз-два-три!

Голову я, конечно, от всех произошедших накануне событий потеряла. Но еще не настолько.

- Вот еще! Не больно-то и нужно. Я сейчас к милорду Ирриону схожу, он мне без всяких танцев и прыжков все расскажет.

Ну разве же лишит Торин себя удовольствия выболтать мне все самолично?