И о них Трухина наверняка тоже доложила. Трухина вообще стукачка знатная, я даже не до конца представляю, чью сторону она занимает в противостоянии, потому что докладывает сразу на все три поля. Скорее всего, она подобно Щербе – селится, как грибок, на всех возможных поверхностях, чтобы увеличить шансы на выживание.

На мою удачу металлическая дверь скрипнула и распахнулась, а в проеме появился сам Триггер. Я уже было кинулся к нему с претензиями, но тут удача отвернулась, едва показав свое обманчивое лицо. Я увидел позади Триггера остальных Полковников и рефлекторно вытянулся по струнке, отдав честь.

– Полковник Крайслер, Полковник Трухина! Сэр! – отчеканил я, как можно громче, чтобы если Триггер еще не успел заметить меня, то тут же осекся и надел маску притворства.

– Калеб! Что ты тут делаешь? – Триггер все же растерялся.

Но быстро расправил плечи и вытянулся, задрав нос, мол, я такой важный, а тут букашка вонючая отвлекаешь меня. В общем, быстро вжился в роль.

– Сэр! Хотел Вам доложить о… раненном рядовом во время тренировки на симуляторе, сэр! – отчеканил я.

Триггер легонько кивнул, мол, хорошая ложь.

– Насколько серьезно? – спросил он.

– Рядовой в медблоке с вывихом локтя и повреждением суставной капсулы, сэр!

Я не особо понимаю, что это за капсула, помню этот термин из далекого прошлого. Врачи рассказали мне, что, когда принимали решение по ампутации моей руки, то у них стоял выбор между отсечением выше или ниже локтевого сгиба. В итоге изорванная в клочья суставная капсула, как они мне сообщили, сделала выбор за них. А сейчас ее призрак помог мне соврать легко и правдиво.

Я краем глаза ловил взгляды Полковников, с интересом разглядывающих меня вблизи. Если Назгулы и Големы общаются между собой в силу своих обязанностей поддерживать порядок на базе и вокруг нее, то Падальщики редко пересекаются с солдатами других отрядов, просто потому что поле деятельности у нас абсолютно разное.

Я уж не говорю о Полковниках. Мы их только издалека видим, а так чтоб лоб в лоб столкнутся это может произойти раза два в жизни. Вот кстати первый раз. И в этот наш первый раз Трухина измеряла меня подозрительным взглядом напряженно прикрытых и без того узких серых глаз. Ее седые волосы, постриженные в ровное каре, выглаженная беретка, а также выщипанные в ровную линию брови говорили о ее стремлении быть идеальной: начесанной, наглаженной и ровной во всем – в одежде, эмоциях, чувствах. Худощавая с острыми углами в локтях, плечах, кистях, коленях, выпирающие скулы, тонкие губы и острый тонкий нос – все в ней выдавало человека острого и прямолинейного. Она была хладнокровной стервой и никогда не скрывала этого, потому что таковой ей пришлось стать в условиях борьбы за выживание среди кровожадных чудищ, военных и просто мужчин. Сексистским мир никогда не переставал быть.

– Калеб, значит, – Крайслер подошел ко мне специально, чтобы нависнуть надо мной своими двумя метрами и ста пятьюдесятью килограммами мышц.

Если Трухина всем своим видом подчеркивала суть отрядов наблюдения – быть бесстрастными и подозрительными, то Крайслер словно визуально подкреплял смысл отрядов внутренней безопасности. Гора мышц, выпирающих из-под футболки в обтяжку и скрипящих камуфляжных штанов. Когда он двигался, мышцы играли не только на мощных руках, но и на лысом затылке – он не носил берет, тот ему попросту мал. Сломанный нос кривой на перегородке и съехавшая на лоб левая бровь из-за шрама вдоль виска – скорее всего попал в поножовщину много лет назад – добавляли грозности его образу и дерьма в штанах новобранцев, поступивших к нему на службу.

Я наслышан, что тренировки в отрядах Крайслера физически самые жестокие и травматичные, не все проходят их до конца, сливаясь за четыре года то к инженерам, то к аграрникам или вовсе на кухни и к сантехникам, зачастую с переломами, которые не дадут спокойной жизни из-за болей и деформаций. В прошлом году во время тренировок семь ребят получили травмы, несовместимые с жизнью. Но Генерал закрывает на это глаза, придерживаясь идеи того, что чем раньше отсечешь слабые звенья, тем сильнее и здоровее общество. Семьи умерших подростков с ним поспорили бы, но взращенные Крайслером силовики не позволят этого сделать. Крайслер растит оружие Генералитета, которое начнет казнь тех, кому не суждено выжить в эру безвылазного подземного обитания. Скажу с полной уверенностью: никто никогда не одолеет Голема пустыми руками – они безжалостные отупленные машины для убийств, их может остановить только пуля.

И сейчас этот бездушный ублюдок смотрел на меня сверху вниз, пытаясь задавить своим авторитетом, на которое имел полное право. Я сжал кулаки, готовый к любому исходу, но Триггер нахмурился и слегка мотнул головой, мол, будь паинькой.

– Мои ребята сообщают, что в аграрном блоке стало не продохнуть от визитеров из спецотрядов, – прогремел лысый Крайслер.

С той перспективы, с которой я смотрел на его кривой приплюснутый нос, я понял что его ломали раз десять.

– У солдат есть право посещать любые блоки. У нас там родственники, – ответил я, глядя на подбородок мускулистой горы, потому что заглянуть ему в глаза невозможно из-за его гигантского роста.

Мои попытки совладать со стрессом оказались неудачными. Я почувствовал, как пропотела футболка насквозь, и кажется, я перестал дышать.

– Странным образом лишь аграрный блок стал для вас, как медом намазанный, – прогремел Крайслер, намекая на большее количество мятежников в тех краях.

Я чувствовал на своем лице дыхание из его ноздрей, как если бы меня вентилятором обдувало.

– Падальщики спасли сто пятьдесят шесть человек в той деревне, со многими сдружились. Большая часть из них была определена в аграрный блок, сэр!

Я придумывал на ходу, потому что никогда не представлял даже возможность столкнуться с этим гигантским убийцей лицом к лицу.

Крайслер увел губы в сторону, смачно чмокнул языком, как если бы оценивал правдивость моей лжи, а потом взглянул на Триггера. Но наш старик тоже не лыком шит, и сверлящий насквозь взгляд Крайслера выдержать для него не проблема. Он этому уже сорок лет тренируется. Поединок в силе взглядов продлился не больше трех секунд, но мне он показался вечным. Трухина довольно ухмылялась, получая удовольствие от пыток извивающихся мышей на столе вивисектора, коими стали мы с Триггером.

Они все знали! И Крайслер, и Трухина, а значит и Генерал! Знали, что мы что-то готовим! Но по какой-то причине, и мне все больше казалось, что эта причина – Триггер, не решались прихлопнуть всю нашу вечеринку. Возможно, у них были последние планы на Падальщиков. Например, совершить еще пару миссий, чтобы запастись ресурсами на долгие десятилетия подземной жизни.

Крайслер снова посмотрел на меня.

– Скажу так: мне никогда не нравился твой предыдущий командир, мне не нравишься ты, мне не нравится Маяк. Потому что вы слишком много думаете. А я не люблю думающих солдат. На Желяве есть люди, ответственные за то, чтобы думать. И это не ты.