Я улыбнулась. Все складывалось удачно, и я не стала продолжать этот разговор. Селия удивленно взглянула на меня, но я взглядом велела ей помолчать, и она ничего не сказала.

Спустя несколько часов я опять подняла этот вопрос, напомнив Гарри о моей болезни и о том, что мне не выдержать долгого морского путешествия.

— Ты, конечно, можешь подумать, что я равнодушная дочь, — произнесла я, улыбаясь. — Но, Гарри, я не решусь даже ступить ногой в лодку, особенно в ноябре. Я едва ли найду в себе силы опять пересечь Ла-Манш.

Мы сидели в нашей спокойной гостиной после обеда, и Гарри при звуке моих слов оторвался на минуту от своих писем.

— Что же нам делать, Беатрис? — спросил он. За решением подобных проблем он всегда обращался ко мне, тогда как от Селии он мог ожидать только мелких услуг.

— Маме нужен ты, — храбро сказала я. — Поэтому я думаю, что ехать следует тебе. Селия и я останемся здесь дожидаться известий из Вайдекра. Если мама серьезно больна, то ты освободишь ее от забот по дому, а мы наймем здесь корабль и отправимся срочно в дорогу. Если же дома все будет благополучно, то мы в карете отправимся до Ла-Манша, а там уже и до Портсмута.

— Куда я и приеду за вами, — с энтузиазмом согласился Гарри. — А если не смогу, то пришлю слуг. Не станете же вы путешествовать одни. Этот план устраивает тебя, Беатрис?

Я кивнула, улыбнувшись и стараясь не показывать, насколько сильно он меня устраивает. Не только потому, что Гарри полностью принял мою идею, а также потому, что при обсуждении нашего плана он даже не смотрел в сторону Селии. Она могла оставаться во Франции или отправляться домой — все это оставлялось на мое усмотрение.

— А как насчет слуг? — поинтересовался Гарри. — Своего лакея я, конечно, возьму с собой, а вам останутся ваши горничные и кучера.

— Ах, уволь, пожалуйста, — воскликнула я шутливо. — Мы отправимся за тобой через несколько дней. Мы с Селией вполне обойдемся это время одной служанкой-француженкой. Не так уж мы изнежены. Пожалуйста, не заставляй меня путешествовать с целой оравой слуг.

Гарри усмехнулся.

— Ну конечно же нет. Я могу забрать с собой все наши тяжелые сундуки и ваших горничных, если хочешь.

— Сделай одолжение, — сказала я и обернулась к Селии. — Ты смогла бы обойтись несколько дней без горничной, Селия?

Жена Гарри все время старалась наклонять голову пониже к шитью, чтобы не участвовать в этом потоке лжи. Но на мой вопрос она ответила ровным голосом:

— Конечно, Беатрис, если тебе так удобнее.

Тут Гарри оставил нас, и мы молча проводили его взглядами.

Селия с каким-то суеверным страхом обратилась ко мне:

— Беатрис, ты ведь почти ничего не предпринимаешь, а все выходит по-твоему.

Я улыбнулась и постаралась ответить без лишнего самодовольства:

— Да. Почему-то так всегда бывает.

Гарри собирался отправляться в путь, и наша последняя ночь была одной из самых сладких. Гарри ужасно расчувствовался на прощание. С тех пор как мы прибыли во Францию, мы не провели раздельно ни одной ночи и в каждую из них спали в одной кровати. А теперь он отправлялся самостоятельно управлять имением, чувствуя себя уже взрослым мужчиной и мужем. Я даже испытывала гордость за него, лежа рядом с ним и улыбаясь ему.

— Мой бог, Беатрис, — произнес он с восторгом собственника в голосе, — ты становишься с каждым днем все соблазнительнее. — Он склонился надо мной и спрятал лицо в теплой ложбинке моей уже пышной груди. — Я просто обожаю тебя.

Его голос был едва слышен, так как в это время он одной рукой ласкал мою левую грудь, а сосок правой находился у него во рту. Я взъерошила ему волосы и пригнула его голову вниз, к моему округлившемуся животу. Его теплый язык оставлял влажный след все ниже и ниже.

Это была наша старая игра — ласкать удовлетворенные тела друг друга после целой ночи любви. И сейчас я вздыхала не только от того, что в моем теле как будто вспыхивали маленькие горячие стрелки, но также от того, что впереди у нас было долгое утро и никто не мог бы нам помешать.

— Когда я приеду домой, — лениво протянула я, — я буду проводить наши ночи и послеполуденные часы как сейчас. Я не хочу отправляться любить тебя в долины или прятаться в доме, как мы делали раньше.

— Так больше не повторится, — сказал Гарри, и его голова вернулась на подушку рядом со мной. — Я прикажу открыть дверь между моей гардеробной и западным крылом, тогда я смогу бывать у тебя так, чтобы об этом никто не знал. Я стану приходить, когда все будут спать.

— И во время чая, — продолжила я, улыбаясь.

— И во время завтрака, — подхватил он.

Тут Гарри отвернулся и взглянул на часы.

— Я должен одеваться, — сказал он. — Селия скоро вернется с провизией для моего путешествия, и я должен увериться, что она уложила мои бумаги.

Я утвердительно кивнула, но не шелохнулась.

— Напиши мне, как только ты вернешься домой, — велела я. — Я хочу знать, как дела в Вайдекре. Не забудь рассказать, какие коровы оказались в этом году стельными, как там всходы озимой и остался ли еще корм.

— И как дела у мамы, — продолжил Гарри.

— О, конечно, и про нее, — заключила я.

— А ты береги себя, пожалуйста, — заботливо сказал Гарри, потянувшись за свежей рубашкой. — Как я хотел бы, чтобы ты отправилась со мной домой, Беатрис. Я просто подумать не могу, что ты остаешься здесь одна.

— Что за чепуха. — Я тоже выскользнула из кровати. — Селия и я отлично доберемся сами. Нам предстоит неторопливое ленивое путешествие домой, и, возможно, мы совершим его с леди Дейви и ее дочерьми, как только они прибудут сюда. А ты можешь приехать в Портсмут и встретить нас там. Или, если захочешь, во Францию.

— Я с удовольствием так и сделаю, — просиял Гарри. — Но должен признать, что путешествие по морю пугает меня. Ты счастливо его избежала, маленькая трусишка.

— Не ругай меня, — ответила я, улыбаясь, а потом повернулась к нему спиной и откинула волосы, чтобы он мог застегнуть маленькую пуговку, до которой мне было не дотянуться.

Пока его пальцы копошились у моего затылка, Гарри наклонился и поцеловал меня в завитки волос, а затем легонько укусил зубами в основание шеи. По спине у меня пробежала дрожь от его прикосновения, и, откинувшись назад, я прильнула к нему всем телом. Неожиданно для меня, признание в том, что мы ждем ребенка, вот-вот собиралось сорваться с моего языка. На мгновение я подумала, что, если бы мы были тем, чем кажемся, — любящей супружеской парой, как блаженно счастлив был бы Гарри от такого известия.

Но осторожность и мой холодный трезвый рассудок удержали меня от признания, родившегося в припадке утренней любви. Гарри не был мне так уж безоговорочно верен. Он вполне мог защитить интересы Селии. Это она в своей наивности и безрассудстве собиралась пожертвовать интересами будущих детей ради моего сына. Гарри же был не таков. Он вполне мог не принять моего незаконнорожденного ребенка — даже узнав, что он его отец, — в качестве своего наследника, ожидая законного сына от жены.