Козырев насупил брови.

– Ты где в другом месте это не ляпни! – строго произнес он. – Да, есть у нашей экономики трудности, но ты вон куда хватил! Водка, видите ли, основа нашего бюджета… Да в тебе, друг мой, черт какой-то хмельной заговорил… Смотри у меня! – погрозил он ему пальцем.

Жора тут же прозрел в своем неясном понимании момента. А когда прозрел – примолк.

– Да это он шутит так, товарищ Козырев. Понимаете? Шутит! – пришел на помощь другу Алексей. – А вообще-то он обычно по-другому мыслит…

– А как он мыслит? – хитро прищурив один глаз, спросил москвич. Алексей никак не ожидал подобного вопроса, потому ответил не сразу. – Ну, так как?.. – пытал его Козырев. – Как, спрашиваю, ваш друг и товарищ обычно мыслит?..

– Как коммунист… – нашелся наконец Алексей.

Козырев покачал головой. Мол, отделаться от меня решил – так не выйдет!

– А как коммунист должен мыслить? – снова напирал старшой.

Алексей поморщился.

– Вы, товарищ Козырев, прямо-таки допрос мне устроили… – с обидой произнес он, но на москвича эти слова не произвели впечатления.

– Не всю же жизнь вам одним допрашивать. Вот теперь давайте сами отвечайте перед лицом государственной мысли.

Жаков даже крякнул от неудовольствия. «Это ты-то государственная мысль?» – хотелось крикнуть ему в хмельном запале, но он сдержался.

– Ну хорошо, – начал он, – я могу сказать… Мыслить как коммунист – значит… значит любить свою советскую Родину и слепо… извините, свято верить в руководящую силу нашей партии.

– Так свято или слепо? – спросил Козырев.

– Слепо! – вдруг подал свой голос Жора. – Слепо, товарищ Козырев! А как иначе?.. Свято – это совсем другое… Это…

– Да идите вы к черту, дураки этакие! – отмахнулся от него старшой. – А то мы сейчас по пьяному делу дофилософствуемся с вами…

– Правильно… – уже совсем пьяно проговорил Жора. – Как и везде, здесь тоже есть свои уши… А у нас ведь как: услышал что крамольное – иди и сдай человека. Да еще подумай, как приукрасить все, – иначе не поверят…

Козырев глянул на него с прищуром, но ничего не сказал. Вместо этого уставился в окно – смотрел. А там все больше и больше сгущалась мгла. Дело шло к ночи, надо было готовиться ко сну.

– Может, чайку сообразим? – неожиданно предложил Жаков. Спутники вроде не против. – Ну тогда я пойду попрошу проводника, чтоб он нам кипяточку принес, а заодно спрошу насчет постелей.

– Я с тобой… – заплетающимся языком промолвил Бортник, но Алексей остановил его:

– Да сиди ты – я сам, – сказал он и вышел из купе.

Скоро он возвратился с ворохом белья.

– Разбирайте!

– О, вот это дело! – воскликнул Жора, хватая из рук товарища один из комплектов белья.

– Сколько мы тебе должны? – спросил москвич.

– Потом разберемся… – ответил Жаков.

Они начали по очереди застилать постели. Первым взялся за дело Козырев. Чтобы не мешать ему, контрразведчики вышли в коридор. Там было пусто. Тускло горели лампочки над головой, робко освещая узкое вагонное пространство.

– Почему так тихо?.. – заметил Жора. – Обычно в поездах сутолока, а тут…

– А кому ехать-то! – усмехнулся Алексей. – Мужики с войны еще не вернулись, детишки в школе, бабы на заводах-фабриках вкалывают… Тут не разъездишься.

– Ты прав. Интересно, в какой стороне здесь вагон-ресторан? – неожиданно поинтересовался он. Заметив появившегося в другом конце коридора проводника из соседнего вагона, пожилого дядьки в форме железнодорожника, он обратился к нему: – Уважаемый, не подскажете, где у вас тут ресторан?

– Два вагона пройдете вперед – вот вам и ресторан… – ответил тот и добавил: – Если хотите попасть, то поспешите. А то скоро закроется.

Жора посмотрел на друга.

– Ну, махнем, что ли?

Тот решительно покачал головой:

– Ты что, забыл про инструкцию? Нам даже на шаг запрещено отходить от корейцев.

Бортник поморщился:

– Да ерунда это! Пока мы на своей территории – нам ничто не грозит. И вообще, кто это заметит? Нам всего-то полчасика и надо…

– Ну да, так тебе твоих полчасика и хватит! – усмехнулся товарищ. – Ты же как усядешься, так тебя трактором не сдвинешь. Знаю я тебя, лысого черта!

– Ну как хочешь, а я сбегаю… – сказал Жора.

– Вначале доложи Козыреву! – схватил его за рукав Жаков. – Нет, я серьезно тебе говорю… Мы не на экскурсию едем!..

– Да пусти ты!..

Высвободив руку, Жора, спотыкаясь, устремился прочь. Вагон качало, бросало из стороны в сторону, но он уперто шел вперед, хватаясь то за поручни подоконника, то за рукоять запора очередного купе.

«Ну и дурак! – подумал Жаков. – Точно на свою задницу приключение найдет… И хорошо, если все добром кончится, нет – может под трибунал попасть. А к тому же и этого москвича подведет под монастырь».

– Жора, стой! – кричит он другу. – Стой, тебе говорю! – Но тот уже не слышал его.

В это время распахнулась дверь купе.

– Что за шум, а драки нет? – спросил Козырев, обращаясь к Жакову. – Кстати, где твой напарник?

– В туалет пошел… – соврал Алексей и, вспомнив, что тот уж точно задержится в своем ресторане, добавил: – Живот у него схватило…

– А с чего бы это? – удивился Козырев. – Мы вроде одной тушенкой с ним закусывали, но ведь не обдристались…

Жаков кивнул.

– Мы нет, а у него желудок слабый… – соврал он. – С самого детства. Говорит, бабка родная старыми щами отравила…

– Надо же! – покачал головой москвич. – Не желал бы я себе такого счастья.

В эту минуту на горизонте появился проводник с подносом, на котором в потускневших от времени мельхиоровых подстаканниках позванивали граненые стаканы с морковным чаем.

– Ладно, пошли пить чай, – проговорил Козырев и добавил: – Готов биться об заклад, что он у них тут без сахара.

– Может, и без сахара, – согласился Алексей. – А откуда ему взяться, если еще вчера была война?..

1

Жора вернулся из ресторана не скоро. Все это время, пока он отсутствовал, Жаков сидел, как на иголках.

– Ну, где же твой друг? – то и дело спрашивал Алексея Козырев. Он, мол, там случаем не помер от натуги? А то я знаю один случай, когда с человеком прямо на толчке инсульт приключился.

Жаков несколько раз ходил «проведывать» якобы застрявшего в сортире друга, пока тот сам не объявился. Он был в стельку пьян, при этом с ним была какая-то не первой свежести мадам. Сначала в коридоре послышался какой-то шум – видимо, дамочка пыталась сопротивляться, – а уж потом в дверях появился и сам Жора. На его счастье, Козырев задремал, поэтому не услышал, как открылась дверь. Увидев друга, Жаков бросился к нему навстречу и грудью вытолкнул его из купе.