Он делает знак приблизиться. Мне следовало бы испугаться, но я должна все выяснить. Что это за человек, из-за которого в мире Джар так темно? Может быть, позвать Киарана? Он мог бы мне помочь…

— Здравствуй, Алеа.

Это друид. Один из Великих Друидов. Но я никогда не видела его в Совете.

— Я Самаэль.

Второй отступник. Понимаю.

— Известно ли тебе, что сейчас я нахожусь в Риа, так же, как и ты? О, узнать меня ты не сможешь, я здесь под другим именем… И мы с тобой еще не встречались.

— Чего вы хотите?

— Хочешь, я открою дверь темницы? Тогда мы бы могли немного поговорить…

— Я и сама могу открыть эту дверь, а поговорить мы прекрасно сможем и здесь.

— Хорошо. Ты мне не доверяешь. Ты права. Ты знаешь, что со мной произошло?

— Нет…

— Со мной произошло почти то же, что и с тобой и с Фелимом. Меня исключили из Совета друидов…

— Тогда между нами нет ничего общего. Меня не исключали, я никогда не была членом Совета!

— Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, Алеа! Не надо придираться к словам! Скажем, мы, все трое, были отвергнуты Советом…

— Мне кажется, что таких людей в истории Сай-Мины было гораздо больше! Ведь есть еще и Маольмордха, не так ли?

— Маольмордху не исключали. Он, если можно так сказать, ушел по своей воле. А вот меня и Фелима исключили по философским и в то же время по политическим соображениям…

— Что же вы сделали?

— Помимо прочего, я отрицал существование Мойры.

— Понимаю. Это и в самом деле никак не могло им понравиться!

— Но ведь тебе, Алеа, так же хорошо, как и мне, известно, что Мойры не существует, что это чистой воды выдумка друидов, не правда ли?

— Я бы так не сказала…

— Ах, вот оно что! Я думал, ты дальше продвинулась по пути Знания. Но я знаю, у тебя есть сомнения…

— А у кого их нет?

— У меня. У меня нет ни малейшего сомнения. Мойра — это ложь, Алеа. И ты — тому доказательство. Одно из доказательств. Вот почему Совет испытывает такие трудности. Знаешь, что больше всего беспокоит преступника, Алеа?

— Нет…

— Как бы уничтожить улики! Ты и я, мы очень беспокоим Совет. Я — поскольку знаю, что Мойры не существует, а ты — потому что ты девушка, а обладаешь такими же способностями, как и эти кретины, если не большими!

— К чему вы клоните?

— Я хочу, Алеа, чтобы истина восторжествовала!

— Какая истина?

— Мойру выдумали друиды! Это, в конце концов, очевидно!

— А разве не упоминалось о ней в легендах Гаэлии задолго до того, как на остров пришли друиды?

— Конечно… вот именно! Это было древнее верование, которое друиды взяли на вооружение, чтобы не оттолкнуть от себя жителей Гаэлии… Они присвоили его и теперь только о нем и говорятся даже полагаю, что многие друиды сами твердо верят в существование Мойры! Но первые друиды хорошо знали, что это всего лишь выдумка, необходимая для того, чтобы лишить людей свободы суждения…

— И что же?

— Пора положить конец этому надувательству.

— Каким образом?

— Надо убить всех друидов и уничтожить Сай-Мину!

— Вы хотите убить всех друидов?

— С твоей помощью я смогу это сделать. Я и сам в чем-то посильнее друидов, только они об этом не знают…

— Самаэль, ненависть затмила вам разум…

— Вовсе нет! Напротив, теперь мне все совершенно ясно! Ведь без друидов ты и я, мы сможем управлять островом так, как пожелаем!

— У меня нет ни малейшего желания убивать друидов, и я не собираюсь становиться вашей союзницей, Самаэль. Вы безумец. Вы делаете совершенно неправильные выводы из своего толкования религии… Не верить в Мойру еще не значит, что надо убивать всех, кто проповедует учение о ней!

— Если они захватили всю власть, то надо!

— Убедите людей в том, что вы правы, но словом, а не силой!

Он молчит. Похоже, он ждал от меня другого. Неужели он действительно думал, что я стану его союзницей? Не понимаю. Опять не могу понять, что люди обо мне думают. Они считают, что я такая, какой они меня хотят видеть. Еслия хочу, чтобы меня поняли, чтобы я смогла послужить настоящему делу, мне надо создать очень четкое представление о себе. Такое, чтобы все поняли, кто я такая. Мне надо выйти из тени.

— Самаэль, я не стану вашей союзницей. А вам, по-моему, стоит еще раз хорошенько обо всем этом подумать. Что-то подсказывает мне, что вы, в общем-то, разумный человек. И вовсе не такое чудовище, каким рисует вас Совет. Но вы заблуждаетесь, Самаэль, и мне вас очень жаль.

— Я заблуждаюсь? А ты права, не так ли? Где-то я это уже слышал! Ты ничуть не лучше друидов! Что ж, очень жаль, я мог бы помочь тебе выбраться из этой дыры, из этой скучной жизни, чтобы стать наконец полезной людям, чтобы действовать. Но ты этого не желаешь, и, значит, тебе придется покориться, как и всем остальным. До свидания, Алеа. Когда мы снова с тобой увидимся, одному из нас придется умереть.

— Постойте!

Он остановился. Он оборачивается.

— Самаэль, вы не верите в Мойру, вы не верите в христианского Бога… Но вы все же используете сайман…

— Не вижу противоречия…

— Может быть, его и нет, но как вы объясните происхождение самой этой силы?

— Избранность, Алеа. Избранность. В мире существуют разные виды растений, разные виды животных, разные виды людей. И некоторые обладают большей силой, чем все остальные. Я, также как и ты, являюсь сверхчеловеком, Алеа. В этом нет ничего божественного… Ты что, думаешь, твоя сила от Мойры?

— Не знаю, Самаэль. Не знаю.

— Когда ты это узнаешь, надеюсь, у тебя еще будет время принять мою сторону…

Он исчезает. Я не пойду за ним, мне от него не по себе. Какая отвратительная мешанина лжи и недомолвок! Неужели он — еще один из моих врагов? Я видела его внутри Дерева Жизни, там они с Маольмордхой объединились против меня. И все же он не похож на Маольмордху. Его еще можно было бы спасти…

Сам того не сознавая, Эрнан продолжал традицию Архидруида Айлина. С самого начала смутных времен он приходил к архивариусу и часами беседовал с ним. И, подобно Айлину, зачастую вел нескончаемый монолог. Для того чтобы мыслить, ему необходим был собеседник, способный его выслушать. Ему надо было высказать свои соображения, чтобы сопоставить их с событиями реальной жизни. Шехан терпеливо слушал его, очень редко вставляя словечко, чтобы не прерывать ход мысли Архидруида.