Новая волна. Эрвана охватила дремота. Его болтало, качало, окатывало водой, и он постоянно терял сознание, то ли из-за моря, то ли из-за бури. Пальцы, намертво вцепившиеся в поручень, больше ему не принадлежали.

Голос вернул его к реальности.

Невозможно было разобрать, кто именно кричит, но ему удалось различить имя: Верни. Он наконец оценил ситуацию: жандарм исчез. Покинув свое место, чтобы вычерпать воду, он упал за борт.

Пока Эрван пытался встать, Аршамбо уже менял курс, крича:

– Никому не отстегиваться!

Ле Ган склонился над экраном GPS, загораживая его двумя ладонями, чтобы лучше видеть. Эрван вспомнил, что спасательные жилеты оснащены маячками, – оставалось надеяться, что у Верни хватит присутствия духа, чтобы его включить. В нагрудник была также встроена мигалка.

Резко заложив штурвал, Аршамбо сумел развернуться. Каждый, протирая очки, старался что-то рассмотреть. Вдруг метрах в пятидесяти среди кипящих провалов мелькнул огонек мигалки. Кардиостимулятор, бьющийся в чудовищной грудной клетке. Аршамбо направил судно ближе и встал носом к ветру. Держась на поверхности, в пене, Верни барахтался в своем жилете, борясь с весом собственного тела, увлекающим его на дно.

Пока Эрван соображал, что же сейчас должно произойти, Ле Ган отстегнул пояс, снял спасательный жилет и всю одежду: под ней был гидрокостюм. В следующую секунду он уже нацепил маску, ласты и обвязал вокруг талии другой пояс. В это мгновение у Эрвана мелькнул вопрос: как он собирается вести расследование в этом мире, о котором совершенно ничего не знает?

Ле Ган нырнул, связанный с «Зодиаком» тросом – «концом» на морском языке. Голос Аршамбо стал различим. Но не слова, только голос. Горловой крик, повторяющий раз за разом одни и те же два слога, пока сам он, вцепившись в штурвал и рукоять мотора, практически лежа на животе, пытался удержать на месте ETRACO:

– Конец!

Эрван наконец понял. В свою очередь отстегнувшись, он пополз вдоль борта и добрался до форштевня. Сквозь дождь и водяную пыль он различил конец, хлещущий по палубе: он был намотан на барабан. Неловко передвигаясь, он встал позади устройства, уперся ногами в днище, ухватил рукоятки с обеих сторон и стал ждать сигнала капитана.

Аршамбо по-прежнему маневрировал, удерживая судно на поверхности, чтобы оно не наполнилось водой. Моторы ревели, надсаживались, свистели. Винт перелопачивал окружающую муть. Лейтенант поднял руку: Ле Ган подобрал Верни. Эрван повернул рукоятки, борясь с собственной болью.

Вскоре он их увидел: привязанные друг к другу, оба терпящих бедствие были всего в нескольких метрах, то появляясь, то исчезая по воле волн, играя в прятки между гребнями. Эрван начал крутить рукоятки быстрее.

Наконец они показались над бортом и вцепились в ремни для переноски – вопя что-то нечленораздельное. Несколько секунд замешательства, и Эрван осознал, что, продолжая наворачивать шланг на барабан, он тянул их и впечатывал в борт. Он отпустил рукоятки и устремился вперед.

Он тут же упал, поднялся, втащил Верни, который рухнул на палубу. Еще одно усилие, и Ле Ган тоже приземлился по эту сторону жизни. ETRACO выделывал чудовищные прыжки, волны грозили их поглотить. Однако все были живы и целы, так что на несколько секунд ощутили передышку. Они не шевелились, наслаждаясь победой, которой вздумалось выбрать их лагерь.

Потом грохот волн вернулся. А к Эрвану вернулся и здравый смысл. Верни кашлял, выворачивался наизнанку, бормотал молитвы и благодарности. Ле Ган, в гидрокостюме, пытался вылезти из сбруи, стоя ногами в тросе, который извивался, как гигантская катушка ниток.

Эрван принял решение. На четвереньках он пробрался к пульту управления, приподнялся до высоты штурвала и проорал Аршамбо:

– Возвращаемся!

– Что?

– ВОЗВРАЩАЕМСЯ!

Вместо ответа тот ткнул пальцем:

– Слишком поздно. Мы прибыли!

Полицейский обернулся и увидел черную стену. Между мятущимися тучами и вспученной поверхностью волн выделялась темная плоскость, без малейших проблесков света. Видение корабля среди морских валов было совершенно дантовским. Темнее окружавшего его мрака, мощнее бури, он казался бесстрастным, отделенным от любого волнения – неподвижным: это море ярилось, натыкаясь на его бока.

Эрван упал на спину, надувной борт спружинил, оттолкнув его с растопыренными руками, – боксер, спасенный гонгом. В это мгновение с неимоверным скрежетом в темноте разверзся портал, открыв платформу, окаймленную желтыми шевронами. Эрван подумал о чудовищных жабрах, пульсирующем разломе в брюхе морского монстра. Отверстие, которое возникло в обрамлении двух мощных цепей, было совершенно невероятным: в него мог въехать грузовик с цистерной и целые бронетанковые эскадроны. Льющийся из него свет был густо-алым.

Аршамбо дал газ. Ле Ган, с которого все еще текла вода, орал что-то в рацию. Верни по-прежнему цеплялся за поручни. Съежившись на сиденье, Эрван зачарованно смотрел, как раскаленный свет растекается по поверхности вод.

Платформа, казалось, опустилась прямо на волны, образовав металлический причал. «Зодиак» подошел еще ближе. Аршамбо маневрировал, ускоряя, замедляя, устремляясь вверх, вниз, преодолевая последние препятствия, дрейфуя назад, скользя, двигаясь зигзагом, пока не вполз на гребень. Крюки натянулись, захваты клацнули, концы упали в алую воду.

Зрелище было успокоительным – после смерти возвращалась жизнь. У Эрвана на глазах выступили слезы.

Этой ночью не охотники загарпунили кита, а кит проглотил корабль со смельчаками.

Когда они ступили на платформу, им было плевать на передовую команду, высланную допросить подозрительных субъектов. Промокшие, как губки, просоленные, как селедки, они являли собой жалкое зрелище. У Верни был вид утопленника. Ле Ган оставался в гидрокостюме, разбухшем от попавшей внутрь воды. У Аршамбо все еще дрожали руки после манипуляций со штурвалом. Эрван под капюшоном склонил голову в знак благодарности богу морей.

На этот раз их ждала не только группа техников, ответственных за маневры. Стрелки-коммандос оцепили причал, держа палец на гашетке. Мостик был перекинут прямо к металлической глотке, залитой красным светом. Все поспешили укрыться внутри.

– Что вы тут делаете? – рявкнул офицер морской полиции.

– У нас возникли вопросы к адмиралу Ди Греко, – тем же тоном ответил Верни.

В грохоте волн приходилось кричать, чтобы тебя услышали.

– У вас имеется судебное поручение или что-то вроде?

– Не требуется: мы назначены прокуратурой Бреста провести предварительное расследование смерти военнослужащего Виссы Савири. Мы имеем право на любые действия и опросы в целях установления истины.

Жандарм выпалил свою речь одним духом. Неплохо для выжившего. Правда, на военного это особого впечатления не произвело. Он достал из-под плаща рацию, повернулся спиной к ветру и заговорил, наклонившись, будто хотел прикурить сигарету.