О его военных заслугах: ни слова.

О его болезни: ни слова.

О его военной философии: ни слова.

Что касается портретного изображения, то Эрвану удалось обнаружить только снимок 1962 года. Красивый девятнадцатилетний юноша с измученным лицом, прямиком сошедший со страниц какой-нибудь новеллы Эдгара Аллана По.

Эрван вспомнил слова Алмейды по поводу античного боевого furor. Несколько страниц в Инете подтверждали информацию медика: Ди Греко стремился укрепить боевой дух своих людей вплоть до умения высвобождать эту высшую ярость, не теряя над ней контроля, – как американские исследователи в Лос-Аламосе укротили атомную энергию. Мечта старого больного человека…

Его мобильник зазвонил: Невё, криминалист-аналитик.

– Это становится действительно странным. – Он сразу приступил к делу.

– Ну-ка объясни, – приказал Эрван, переходя на «ты».

– Я исследовал несколько заостренных наконечников, найденных сегодня утром на острове, вокруг воронки. И обнаружил в них, конечно в микроскопических количествах, мочевину, глюкозу, мочевую кислоту и гормоны.

– Что это такое?

– Слюна. На первый взгляд убийца их сосал, эти острия, если только не заставил сосать жертву…

– Они не были в теле?

– Нет. Их разбросало в момент взрыва. Кстати, на них следы крови группы Виссы.

Обритый череп, изъятие органов, изнасилование палицей… а теперь еще одна безумная деталь. Несмотря на тлетворную атмосферу в «Кэрвереке», все вело к убийце-одиночке, к тайному безумию психопата. Творение Горса?

– Эти острия… думаешь, они от оружия?

– Не знаю. Слишком маленькие осколки.

– А ДНК слюны?

– Не выйдет. Образцы загрязнены.

– Ты получил острия от Клеманта?

– Жду.

– Сообщи мне, когда рассмотришь их поближе.

– И последнее: на дне воронки были также обнаружены частицы зеркала. Или убийца пользовался им, чтобы наносить увечья, или оно нужно было ему самому.

– То есть?

– Чтобы подкраситься, причесаться – откуда мне знать? В этом бункере творилось что-то… невообразимое.

Эрван был согласен, но воздержался от любых комментариев – у копов, как и у всех, действовало правило: чем меньше говоришь, тем умнее выглядишь. Поблагодарив, он отсоединился. И сразу же в руке опять завибрировало. Так недолго и болезнь Паркинсона подхватить.

– Это я.

Падре собственной персоной.

– Я собирался тебе звонить, – сказал Эрван, – я не успел написать отчет о…

– Твой брат задержан.

– Что?

– Этот мудак влип с двенадцатью граммами кокса. Не знаю, кто за этим стоит, но…

Убийца, который крадет органы, сосет орудия пыток, насилует с помощью острого оружия… Рядом с таким безумием закидоны младшего братца-миллионера казались сущим пустяком.

– Ты послал ему адвоката?

– Нет. Ночь в камере ему не повредит.

– И ты так все и оставишь?

Громовый смех. Смех людоеда, который давно не ел.

– Я звоню спросить, знаешь ли ты кого-нибудь в наркополиции?

– Теперь уже нет, но я могу поспрашивать и…

– Брось. Ты должен вернуться.

– Чтобы подтереть задницу брату?

– У меня дурное предчувствие: возвращайся.

– Я должен закрыть это дело.

– А на каком ты этапе, если по правде?

– Про неуставные отношения можно забыть. И даже про мою теорию линчевания. Тут натуральный маньяк. Без сомнения, один из самых страшных убийц начала века.

– Что еще за болтовня? Ты коп или журналист? Твою мать, займись уликами и найди говнюка!

– Дай мне эту ночь.

– Когда я завтра утром позвоню, чтобы ты уже катил по шоссе.

Эрван дал отбой и посмотрел на мобильник в ладони. В отличие от Старика, он знал, кто стоит за наездом наркополиции.

Он по памяти набрал номер и сказал без предисловий:

– Что ты творишь с Лоиком?

– Я тебя предупредила.

– Ты разрушаешь семью.

– Отличная шутка.

По телефону София много теряла в своей привлекательности: у нее был пронзительный, слишком резкий голос.

– Не знаю, чего ты добиваешься, но детям нужны оба родителя.

– Прибереги свои речи для суда, – сухо посоветовала она. – Все ваши разговоры немногого будут стоить рядом с моим досье. Ведь так у вас, полицейских, говорят, верно? «Факты, и только факты».

Он невольно восхитился ее самоуверенностью: она действительно могла потягаться с Морванами.

– Почему бы вам не договориться? Не отказаться пока от развода? Вы подумаете и…

Она расхохоталась:

– Вы всегда считали себя самыми крутыми, но закон один для всех, и Итальянка вам это докажет.

– Ты могла бы поделить с Лоиком…

– Нет. Мне нужно постановление по всей форме.

Он мысленно проверил свои аргументы: импровизированная защитительная речь.

– В любом случае после двух лет раздельного проживания ты получишь развод вследствие окончательного разрыва супружеских связей.

– Ты неплохо осведомлен.

– Ваше расставание всех уже измотало.

– Ты хочешь сказать: тебя и твоего отца.

– Не важно. Вы разошлись уже год назад, еще один год, и…

– Слишком долго. Все это время мои дети болтаются между двумя домами и половину времени живут без всяких правил и режима.

– Ты сгущаешь краски. Есть ведь не только Лоик. Есть еще Мэгги, Гаэль…

– Полусумасшедшая хиппи и…

– Замолчи!

Она сделала многозначительную паузу. Он слышал, как она затягивается сигаретой, и представлял себе ее лицо за голубоватыми завитками дыма.

– На что конкретно ты рассчитываешь с наркополицией? – снова заговорил он.

– Если Лоик подпишет соглашение на моих условиях, я не буду упоминать об его аресте.

– Это задержание!

– По словам моего адвоката, с двенадцатью граммами в кармане ему могут предъявить обвинение в незаконной торговле и хранении с отягчающими.

– Ты тоже неплохо осведомлена. А если он откажется?

– Я сошлюсь на серьезное правонарушение.

– А какая разница между одним и другим? Ты в любом случае в выигрыше.